Гранд-адмирал. Том 8. Доминация - Илья Сергеевич Модус

— Где четвертый? — спросил он. В стандартный отряд входили как раз четыре штурмовика.

— У него повреждено снаряжение, он получил обморожение и направлен в госпиталь, — сообщил командир отряда. — Лейтенант приказал ему сделать это. Приказ отменен?

— Приказ в силе, — поморщился «Блокадник». Что ж, даже последнюю проверку его помощник не прошел. С чего он вообще взял, что может отдавать такие приказы, не проинформировав непосредственного командира, чей приказ более приоритетен. Разумеется Дрекс подтвердил бы приказ — терять бойца из-за подобного было бы глупо.

Но меньше всего Флемингу хотелось находиться за пределами своей информированности. А именно это как раз сейчас и произошло.

— Ожидайте, — полковник взглядом указал бойцам на ближайшую стену. — Раз вы задержали шпиона, вам я и поручу произвести его расстрел.

— Приказ понятен, сэр, — отозвался штурмовик. — Ожидаем команды.

Троица «снежных» отошла к двери, выстроившись идеальной короткой шеренгой. Молча и без суеты.

— Почему вы решили, что я и мои солдаты не верны Империи? — спросил «Блокадник».

— Это просто, — ответил ему шпион. — Верные «сыны Империи» не имитируют свою смерть ради того, чтобы служить Империи. И уж точно не идут на службу к моффу, территория которого до недавнего времени являлась автономией в границах Осколка Империи. Хотели бы вы служить Империи — отправились бы на Оринду, но вы решили обосноваться здесь. И прекрасно понимаете, что даже с вашими силами — планету не удержать. Так что я больше склонен к тому, что вы отнюдь не верны Империи. И ваши отказы на наши предложения — это способ проверить наш интерес к вашей персоне. Вы набиваете себе цену, полковник, — покачал головой пленник. — И сейчас мы находимся в стадии торга. Вы озвучите свои требования, я скажу, что они завышены. После долгих часов препирательств мы все же найдем общий язык в вопросе требований. Так что предлагаю не тратить наше общее время…

— Полностью согласен, — охотно кивнул «Блокадник», теряя интерес к происходящему. — Вам нечего мне предложить. А у меня нет времени слушать как вы создаете новую версию. Сержант, — он обратился к стоящему неподалеку командиру отряда. — Выведите наружу и расстреляйте этого человека.

Впервые за все время общения со шпионом, полковник увидел, что тот хоть как-то отреагировал на его слова. Но против страха за свою жизнь, который был бы разумной реакцией на сказанное, шпион улыбнулся.

Дрекс Флеминг не до конца понял что явилось причиной подобной реакции со стороны пленника. Ему потребовалось две секунды, чтобы все осознать.

Две секунды.

Именно столько оказалось достаточно трем штурмовикам, чтобы сделать свое дело. Дело, которое им приказали.

Вот только, источником их приказов оказался совсем не командир базы «Оплот».

Первый штурмовик скользящим шагом оказался рядом с единственной дверью, ведущей в комнату для допросов. Привычным движением он скинул декоративную панель с небольшого настенного терминала управления и точным ударом в контрольную микросхему закоротил механизм. Вот только сделано это было не бездумно, как порой показывается в голофильмах.

Четко выверенный профессиональный удар того, кто прекрасно знает каким образом замкнуть цепь, вывести из строя контрольную панель и заблокировать бронированную дверь помещения одним ударом.

Второй штурмовик вскинул руку, в которой оказался портативный бластерный пистолет. Не штатный, положенный солдату, а нечто, что можно пронести в снаряжении мимо сканеров. Специальная разработка, что видно по характерному полимеру корпуса.

И бластер этот смотрел не на пленника, которого освобождал третий штурмовик.

А прямо в лицо командиру базы «Оплот».

— Как видите, полковник, — произнес доминионский шпион, когда его кандалы открылись, — на самом деле мне есть что вам предложить — например, вашу жизнь.

— Как вы это сделали? — спросил «Блокадник», отворачиваясь от дула штурмовика. Который, скорее всего и не штурмовик вовсе. — И что с моими людьми с наблюдательного пункта?

— Познакомьтесь с бойцами Четвертого спецотряда штурм-коммандос Доминиона, полковник, — указал рукой на командира отряда шпион. — Именно они использовали меня для того, чтобы выманить ваших людей из наблюдательного пункта, обезоружить их и завладеть их формой. В настоящий момент четвертый боец отряда берет под контроль ваш центральный энергетический распределительный узел.

— Можете не продолжать, — сухо сказал Дрекс. — Картинка сложилась: вы сдались в плен снова, ваши бойцы под личиной моих солдат провели вас на базу. И теперь вы контролируете наш геотермальный реактор.

Полковник хорошо себе представлял, что может произойти, если взорвется основной источник энергии. На быстроходном транспорте смогут убежать далеко не все. А те кто и смогут — станут добычей холода и повстанческих разведчиков.

— Надо полагать, что коды допуска мои люди сообщили вам под пытками?

Пусть он не верил в то, что его штурмовиков можно взять без шума и пыли, но все же имел представление о том, что такое штурм-коммандос. Был у него один знакомый из их числа…

— В этом не было необходимости, — бластерный пистолет очень знакомо крутанулся на пальце и оружие исчезло из поля зрения. Как и шлем командира отряда штурм-коммандос. — Я умею быть убедительным без насилия.

— Селид⁉ — вскричал Флеминг, вскочив со своего кресла. Руки сжались в бессильном гневе. — Черт тебя дери! Как ты вообще согласился на подобное⁈

— Я — не полковник Селид, — спокойно возразил сержант. — Мое имя — ТНХ-0333, или просто Тридцать Третий.

— Не понимаю, — нахмурился Дрекс, наблюдая за тем, как два других солдата снимают свои шлемы. — Что это? Клоны⁈ Вы все — клоны⁈

— Именно, полковник, — с улыбкой подтвердил доминионский шпион. — Клоны нового и старого образца, чье старение остановлено. Клоны, стоящие на службе Доминиона. Клоны, аналогичные тем, с которыми вы воевали бок о бок на протяжении Войн Клонов и несколько лет после нее. Ровно такие же клоны, какие содержатся в криогенном хранилище базы «Оплот», — добавил он ледяным тоном. — Или вы думали, полковник, будто мы не знаем какую тайну вы охраняете на этом куске льдины?

Дрекс Флеминг терпеть не мог две вещи в жизни: когда его пытаются обвести вокруг пальца, и когда припирают к стенке.

Но еще больше он ненавидел те редкие моменты, когда его все же умудряются провести. На его памяти, это был первый случай за последние