Фантастика 2025-147 - Юлия Шахрай

– Это… Что с вами? – Её голос был резким, она быстро спрыгнула с коня, и шагнула вперёд, а следом замерли её ученики, озираясь с непониманием.

Лим Ёнсу, с трудом удержав равновесие, опустился на колено и пытался что-то сказать – но изо рта вырвался лишь сиплый стон. Рядом с ним Ин Ха медленно опустилась на землю, прижимая к себе сломанную руку.

– Мы… – Глухо пробормотал Со Джэван. – Мы пытались… Задержать путника… Только одного… Он сказал… Слово… Всего лишь одно слово…

Соль Хва резко присела рядом:

– Вы сражались?

– Нет… – Еле заметно покачал головой Ёнсу, и его взгляд был пустым. – Когда мы потребовали остановиться… Это был беглец… Мы искали его по приказу главы Совета Старейшин… Нам приказали его найти и вернуть… Он просто… Сказал… И всё… Мы не могли даже сопротивляться. Нас сдуло… Кто же знал, что этот немой…

Внезапно он осёкся, видимо сообразив, что сболтнул что-то лишнее. Возникла напряжённая тишина. Сопровождавшие возвращающегося в секту мастера ученики растерянно переглянулись, и один из них, юноша по имени Мун Кён, еле слышно прошептал:

– Это был он? Немой? А почему вы его преследовали? И почему он вообще сбежал?

Соль Хва не ответила. Она лишь посмотрела на лица измождённых учеников, на их дрожащие пальцы, на трещины в духовных печатях, и всё поняла без слов. Если это был немой, то явно не обычный беглец. И это было прямое предупреждение ей.

– Срочно. Дайте им восстанавливающие пилюли. И готовьтесь. Мы возвращаемся в обитель. Немедленно. – Её голос был холоден и прям, как меч. А внутри – где-то очень глубоко – кипело что-то очень знакомое. Гнев. И страх. Ведь она знала, кого они пытались задержать. И что теперь может быть впереди.

Сейчас Соль Хва стояла на колене, сжимая в пальцах изящный флакончик зелёного стекла, из которого медленно капала густая, почти чёрная жидкость прямо на губы Лим Ёнсу. Тот был бледен, как пергамент, а по его виску всё ещё змеилась тонкая полоска подсохшей крови. Пилюли, что она дала другим – уже начали действовать.

Раненые теперь сидели в тени у обрыва, некоторые с закрытыми глазами, другие – в полном оцепенении, словно их разум всё ещё метался в том страшном, одном-единственном слове, которое сотрясло всю их сущность.

Соль Хва уже поняла – вопрос был не в обычном боевом столкновении. И даже не в использовании артефактов. Это было нечто большее. Но она молчала. Пока.

Слева, у повозки с припасами, что они встретили по пути, её ученики пытались привести в порядок одежду и доспехи раненых. Младшая из них, Чон Ми, тихо переговаривалась с другим учеником, и слова её, словно иглы, впивались Соль Хва прямо в спину:

– Они говорят, что… Немой… Заговорил.

– Что?

– Не просто заговорил… Он разрушил зал Совета. Статуи, печати… Всё уничтожил. И старый алхимик Йон Мин пытался его защитить от старейшин… Но его изгнали. Говорят, Совет Старейшин хотел заставить немого принести клятву на крови…

Услышав Соль Хва замерла. Её пальцы, всё ещё державшие флакон, сжались сильнее. Она подняла взгляд, словно что-то внутри неё сдвинулось.

– Повтори. – Тихо сказала она, но заметив, как вздрогнули и сжались ученики под её взглядом, повторила вопрос. – Повтори, что ты сказала про немого!

– Говорят, что старейшины секты воспользовались вашим отсутствием, мастер… Они… сначала попытались надавить на наставника Йонг Мина. Лишили его звания старейшины, а потом начали давить на самого немого. Хотели, чтобы он… Женился на внучке главы Совета. А когда он отказался, пригрозили печатью на ядре. Как рабу… И тогда он… Сорвался…

После её слов снова возникла тяжёлая тишина. Соль Хва медленно встала. На её лице не было ни ярости, ни ужаса – лишь ледяная, выжженная пустота, как на вершине горы после лавины. Такая тишина, которая предвещала лишь одно – бурю.

– Значит… так… – Выдохнула она. – Они подстроили это. Специально отослали меня. Знали, что я не позволю им касаться Йонг Мина, и не позволю никому давить на моего подопечного. Вот почему в эту миссию не включили ни одного мастера, а только учеников.

Она шагнула вперёд, резко откинула волосы за спину, и её руки уже рванулись к уздечке коня. А тело взметнулось в седло.

– Мастер! Вы куда? – Младший ученик бросился вперёд, испуганный её лицом.

– В обитель. – отрезала Соль Хва. – И лучше бы этими “мудрейшими старцами” были подготовлены очень хорошие объяснения. Потому что сейчас речь не о "немом", а о чести моего учителя. И о мальчике, которого я взяла под своё покровительство.

Она решительно вонзила свои каблуки под рёбра рванувшегося вперёд коня. И тропа под его подковами затрещала, когда животное с громким ржанием рванулось вперёд, в сторону родных пиков. Одежда взвилась за спиной, а в глазах её больше не было ни мягкости, ни доброжелательности. Лишь приговор. В тот день над пиками гор прошёл странный порыв ветра, что заставил вздрогнуть даже хранителей врат. И он нёс в себе дыхание того, кто шёл не просить, а требовать ответов.

Громкий треск прорываемых силой печатей на входе отозвался эхом над склонами Пятого Пика. Порыв ветра хлестнул по каменным плитам перед вратами обители. И в этот самый миг, с звонким цокотом копыт взмыленного коня, в сердце секты вернулась мастер Соль Хва. Она ступила на камни, не сбавляя шага. Серебристо-чёрное облачение мастера слегка развевалось, а глаза её были как лёд – холодные, прозрачные, и без единой тени сомнения.

И первым, что она заметила, были взгляды. Нет. Даже не взгляды. А их отсутствие. Каждый ученик… Каждый служитель обители… Каждый старший ученик или попавшийся ей на пути наставник – лишь скользил по ней взглядом и тут же опускал глаза, отворачивался, старательно делая вид, будто занят… Будто боялся даже дыханием коснуться её присутствия. В коридорах обителей становилось тише, когда она приближалась. Беседующие внезапно вспоминали про свои срочные дела. Ученики резко поворачивались в другую сторону, чтобы не встречаться с ней взглядом. Она же на всё это не обращала внимания. Ни на кивки, ни на поклоны, ни на растерянное бормотание. Она шла. Как клинок, ищущий цель.

Спустя полчаса Соль Хва ураганом ворвалась в покои своего наставника мастера – алхимика Йонг Мина. Но внутри её встретила только тишина. И пустота. Стол старика, который был вечно завален какими-то свитками, сейчас был идеально убран. Все свитки – исчезли. Ни артефактов, ни котлов, ни привычного запаха травяных смесей. Только немного пыли на