Фантастика 2025-147 - Юлия Шахрай

– Дураки… – Прошептал он себе под нос. – Нет, не они… Я сам… Дурак…

Он медленно сел на резной табурет, не отрывая взгляда от сада, где в вечернем сумраке колыхались цветы у подножия фонтанов. Эта неспешная красота сейчас его не успокаивала, а бесила. Так как была слишком неуместной. Тем более, после такой ошибки.

– Я знал… Знал, кем был этот старик. Йонг Мин никогда не цеплялся за силу. Он первым отказывался от перспективных учеников, если чувствовал, что в другой школе им дадут больше. Та же самая Соль Хва… – Он сжал губы. – Она была гордостью нашей секты, и он… Отдал её другому наставнику. Без споров. Без капризов. Потому что знал, что её дар – не его путь.

– Но этого Анда Рея…Йонг Мин держался за него, как утопающий за воздух. Как будто от него зависело не только его имя, но… Что-то большее. – Голос главы стал глухим, как у человека, который не привык сомневаться в себе – но вынужден. Потом он провёл ладонью по виску, словно хотел стереть пульсирующее сожаление.

– И это ведь было очевидно. Я же видел, как этот старик смотрел на него. Как спорил за него. А тот… Даже в моменты унижения – просто молчал. Как будто терпел нас, и всё только ради знаний старого алхимика. Но вместо того, чтобы поговорить… Я выбрал давление. Выбрал интригу. Выбрал страх. Потому что сам испугался, что этот дар – не наш. Что он не будет управляемым. Что будет иначе.

Он тяжело вдохнул, а затем – ударил кулаком по подлокотнику. Щелчок треснувшего дерева прошёлся эхом по комнате.

– Глупец! Если бы я тогда… Послал к нему не девушек, а старейшину. Если бы сам поговорил открыто. Если бы выслушал Йонг Мина. Возможно, тогда он не стал бы видеть в нас врагов…

Он тут же вспомнил слова, произнесённые голосом, от которого кровь шла из ушей:

“ Я – не ваша собственность. Я не принадлежу… Ни клану… Ни секте… Ни совету… Я принадлежу только самому себе…”

И эта правда сейчас резала сильнее любого лезвия.

– Мы сами сделали его врагом. Мы, – шептал Хван До Ин , – разрушили то, что могли сделать символом нашей секты. А теперь что? Гнев семьи Хваджон? Позор на всю Центральную равнину? Или, хуже того… Возвращение Анда Рея, но уже не как ученика, а как проклятие? – Он откинулся назад. Словно хотел спрятаться в собственной тени. И вдруг добавил, почти с горечью:

– Я всё ещё не знаю, кто он такой вообще. Но точно знаю, кем он не был. Он не был мальчишкой, которого можно было бы так легко сломать. Он не был посмешищем. Он не был “ошибкой природы”. А мы в нём этого просто не увидели.

В дверь негромко постучали. Но он не ответил. Потом раздался голос гонца – осторожный, и даже испуганный:

– Великий старейшина… Первые поисковые отряды не нашли следов. Даже пространственные колебания затихли. Будто его… Никогда и не было.

Он не ответил. Лишь тихо прошептал – себе под нос, но с болью, которая пробила сквозь всё его высокомерие:

– Потому что он никогда не был нашим. И теперь… Уже никогда не будет…

Следующее утро над обителью Пяти Пиков Бессмертных выдалось странно тихим. Слишком правильным. Словно сама обитель пыталась прикинуться живой, в то время как сердце её давно уже било в тревожной агонии. Глава Совета Старейшин секты – Хван До Ин, стоял у широкого окна зала для личных размышлений, глядя на выложенные камнем дорожки, что вели к Западному павильону – там, где когда-то стояли лучшие из их учеников. Когда в комнату осторожно вошёл ученик и поклонился до земли, взгляд Хван До Ина так и не оторвался от аллеи, на которую он смотрел. Голос юноши дрожал:

– Г-господин… Всё подтвердилось… Старейшина… Мастер Йонг Мин… собирает свои вещи. Он велел подготовить его старую лошадь, осушил свои алхимические котлы, снял опознавательные таблички со входа. И… Сказал, что покинет обитель до заката.

Хван До Ин медленно вздохнул. Без удивления. Без возмущения. Словно это было просто подтверждение того, что он уже и так знал. Но всё ещё стоявший в дверях ученик замешкался. Было видно, что он не всё ещё сказал. Глава Совета медленно повернул к нему голову, слегка прищурившись:

– Что ещё?

– Наследник семьи Хваджон… После разговора с… Мастером Йонг Мином… Он покинул тренировочный полигон, а вернувшись в свои покои, велел слугам немедленно собрать вещи. И сообщил, что покинет секту сегодня же.

Хван До Ин на миг застыл.

– …что?

Юноша вздрогнул, но повторил:

– Он… Сказал, что не намерен находиться в месте, где с представителями его семьи обращаются без должного уважения. А затем… Активировал голубую связующую печать. Мы подозреваем, что он сообщил об этом напрямую… главе семьи Хваджон.

Тяжело вздохнув, Хван До Ин медленно сел в своё любимое плетёное кресло. Словно ноги под ним вдруг стали ватными. Он не закричал. Не ударил кулаком по столу. Не велел вытащить виновных за шиворот на белый свет. Он просто опустил руки на колени. И впервые за много лет позволил себе ощутить паническое осознание масштаба своей ошибки.

Старейшина Йонг Мин, которого он сам, своим же решением лишить звания старейшины, был не просто мастером алхимии. Он был живой эмблемой верности традициям, уравновешивающим более амбициозные и властные фигуры в Совете. Он не стремился к власти, и именно поэтому его уважали даже за пределами секты Пяти Пиков Бессмертных. А теперь… Он уходил. Навсегда.

Наследник семьи Хваджон был не просто подростком. Он был глазом и голосом семьи, от имени которой обители секты и разрешалось находиться на древней земле рода. И он… Он тоже уходил. Со словами о неуважении. С активированной связью. С потенциальным дипломатическим скандалом на языке.

Хван До Ин сжал подлокотники кресла. Словно пытался удержать в руках саму секту. Но она, как песок, сыпалась между пальцами. Он прошептал глухо, как бы себе:

– Мы… не просто потеряли многообещающего ученика. Мы потеряли старейшину. Мы потеряли наследника семьи Хваджон…Мы потеряли лицо. И как мы вообще допустили это? – Он вспомнил, как сам наклонился к уху одного из заговорщиков в совете, и прошипел. – Если он не подчинится, запечатаем ядро – и всё. Он наш…

Он вспомнил снисходительные усмешки, с которыми слушал осторожные возражения старого алхимика. Вспомнил, как