Фантастика 2025-147 - Юлия Шахрай

Совета. И след, оставшийся от “немого” и ушедшего алхимика, уже начал расходиться эхом по горам и долинам. Словно начало новой легенды, которую никто в Совете Старейшин этой секты уже не сможет контролировать.

Сначала это было как слабое эхо. Шёпот в коридоре у библиотеки… Обрывки фраз у источника для умывания… Паузы в разговорах учеников, в которых больше говорило молчание, чем слова… Но уже к закату, словно по тайной трещине в сердце горы, вся обитель секты Пяти Пиков Бессмертных начала дрожать от слухов. Слухи – как змеи. Скользкие. Опасные. Их невозможно было поймать – но укус их запоминался навсегда.

– Ты слышала? Немой… Тот самый, из покоев старого алхимика…

– Да! Говорят, он пробудил силу, которую сам не смог контролировать!

– Его голос… он чуть не разрушил зал Совета!

– А старейшины пытались его сдержать. Даже… запечатать!

– Ты о том победителе состязаний? Нет! Это не то… Он отказался от брака с внучкой главы Совета! А она, говорят, уже несколько часов рыдает в своих комнатах!

– Отказался? Да ему голову с плеч снимут!

– Говорят, его хотели принудить к этому браку. Прямо в зале Совета. И даже хотели заставить принести клятву на крови! Он не согласился и… Просто исчез! Словно растворился в воздухе!

Слухи шли цепью, переходя от младших учеников к старшим, от служек к наставникам, от тех, кто видел дым над Пиком Закона, к тем, кто чувствовал, как пошатнулись охранные печати. Паника не была открытой. Но тревога – всё громче пульсировала в стенах обители. Посты сменяли чаще. Ученики проверяли входы в покои. Даже служки в мастерских и залах тренировок начали перешёптываться на языке жестов, словно сам голос стал чем-то опасным.

И в этот самый вечер, на тренировочном полигоне Пика Ветра, наследник семьи Хваджон, мальчик с ясными, почти слишком взрослыми глазами, старательно выполнял удары копьём по мишеням. Каждое его движение было точным, словно вырезанным из текста древнего трактата. Но его сосредоточенность нарушила пара учеников, что прошли мимо, не заметив, что он рядом.

– …а я тебе говорю – его хотели связать узами крови. Семья Хваджон, по слухам, ничего и не знала!

– Теперь он – вне секты. Беглец. А тот старик… алхимик… тоже ушёл, кажется…

Копьё в руках мальчика дрогнуло. Он обернулся, резко, почти со всплеском духовной энергии. Да так, что только что так старательно откровенничавший ученик сзади него банально замер на месте. А Хваджон Мунджэ резко шагнул вперёд.

– Что ты сейчас сказал? – Его голос был тихим, но твёрдым. Как удар камня по льду.

– Я… эм… просто слухи, простите!

– Какие именно слухи? Повтори точно! – Но перепуганные ученики, быстро откланявшись, бросились прочь. Видимо и сами уже поняв, что сделали что-то не то. Наставник, что занимался с наследником семьи Хваджон, попытался призвать того к порядку. Но мальчик больше уже никого не слушал. Он уже разворачивался, бросая копьё на стойку и срываясь с места. Он бежал. Вниз по каменным ступеням, мимо ошеломлённых учеников, вперёд – к Пику Огня. К тому самому месту, где жили алхимики. К нему. К старому мастеру Йонг Мину, который всегда отвечал, даже если всё оборачивалось туманом.

И в эти мгновения – пепел слухов начал превращаться в искры будущего пожара. Мунджэ прибежал к покоям старого алхимика с дрожью в груди, словно его сердце предчувствовало, что с этим домом, где пахло древесной пылью, лекарственными травами и доброй тишиной – больше никогда не будет так, как прежде. И шаги, и ветер, и шепот листвы казались громче обычного, словно само место затаило дыхание. Дверь в покои была приоткрыта. Но оттуда навстречу мальчику донёсся треск дерева, что явно сломалось под чьей-то тяжёлой рукой… Потом раздался звон упавшего на пол медного сосуда… И голос. Резкий. Язвительный. Пронзительный, как нож.

– Слепые! Глухие! Самодовольные старые идиоты! Сидят на своих тронных подушках, как богом забытые камни, и считают, что могут решать судьбы мира, не видя дальше собственного носа!

Ворвавшись в помещение Мунджэ застыл у входа. Никогда раньше он не слышал, чтобы старый алхимик, мудрый, терпеливый, почти всегда насмешливо-спокойный, говорил таким тоном. В нём было столько боли – что даже дышать стало тяжело.

Он осторожно вошёл глубже. Йонг Мин стоял посреди комнаты, разметав вокруг себя свитки, травы и стеклянные бутыли. Его верная трость сейчас стояла прислонённая к стене, а выглядывающие из-под рукавов руки едва заметно дрожали. В лицо мальчику он не смотрел. Пока что…

– Мастер…? – Тихо прошептал наследник семьи Хваджон. – Что… Что произошло? Это правда? Анд Рей… Ушёл? Почему все шепчутся, как будто случилось нечто ужасное? Что вы скрываете?

Йонг Мин резко вздрогнул, будто услышал впервые его голос. А потом медленно, почти с усилием, обернулся. Его глаза – потускневшие, но всё ещё острые – впились в мальчика, как шило. И вдруг… Что-то в нём смягчилось. Может, потому что перед ним стоял не интриган, не манипулятор, а ребёнок, честно ищущий правду. Устало вздохнув, он сел. Помолчал. Потом выдохнул:

– Да… Анд Рей ушёл из обители…. И не просто ушёл. Его вытолкнули – с грязью, с давлением, с угрозами.

Мальчик открыл было открыл рот, чтобы что-то сказать, но Йонг Мин поднял палец:

– Слушай. Ты должен это знать. Потому что ты – его единственный друг здесь. Ты единственный, кто ещё может говорить о нём – без страха или лжи…

И он начал рассказывать. Про то, как Совет вызвал его и Анда Рея на “внеочередное” собрание. Как в углу зала уже стояли девушки из влиятельных семей – и одной из них, была внучка самого главы Совета. Как они смотрели на Анда Рея с брезгливой снисходительностью, а старейшины – с жадной решимостью.

– …Им было всё равно, чего хочет он. Им нужно было, чтобы его сила осталась “внутри секты”. Чтобы он женился, поклялся на крови, и стал им послушным зверьком, пусть и сильным. Они посчитали, что раз он не говорит – значит слаб. Что раз не возражает – значит согласен. И даже то, что он выбрал меня как наставника, они объявили проявлением его “упрямства”.

После этих слов, он снова ударил ладонью по столу.

– А когда я сказал, что имею право на ученика, они… они… лишили меня звания старейшины. Прямо в зале. Без голосования. Без чести.

Его итак надтреснутый голос снова сорвался. Но он продолжил говорить:

– А потом они начали угрожать Анду Рею. Говорили, что запечатают его ядро, если он не подчинится. Заклеймят духовной меткой. Заставят. Сломают, как