Рейс в одну сторону - Федор Лопатин

— Чего вам от меня надо? — усталым голосом спросил он, бросив взгляд на столешницу, покрытую стеклом. Блик от настольной лампы больно ударил по глазам. Королев отвернулся и стал смотреть в пол — серый, с разводами, линолеум привлекал его внимание больше, чем глубокие морщины дознавателя.

— Ничего особенного мы от вас не потребуем, уверяю вас, — мягко сказал Штукк. — Прошу вас лишь об одном, а именно — повторить свой рассказ о том, как вы побывали на складе номер три?

Королев вздохнул:

— Я всё рассказал Наумочкину — он подтвердит.

Штукк внимательно посмотрел на Королева.

— Не волнуйтесь, он уже всё подтвердил. Теперь мне важно услышать это от вас: где и при каких обстоятельствах вы познакомились с майором Орешкиным?

Королев перевел взгляд на Штукка и, тяжко вздохнув, нудным голосом стал давать отчет:

— Он пришел в мою мастерскую вместе с Кульковым…

— Стоп, — оборвал его Штукк, — вы сами видели, как Кульков привел офицера?

— Нет, когда я туда пришел, он уже был в мастерской. Кульков представил нас друг другу и сказал, чтобы я шел вместе с майором на склад за листовым металлом — у нас очень большой заказ, на который отводилось мало времени.

— Я вас не о заказе спрашиваю: не надо лишних подробностей — отвечайте четко на поставленные вопросы. Итак, майор уже был в вашей мастерской, когда вы туда пришли, так?

— Так.

— Что конкретно сказал вам Кульков по поводу вашей поездки на склад?

Королев напряг память:

— По-моему, он сказал, что материал нам привезти не смогут, и я должен сам туда поехать в сопровождении майора…

— Постойте, — перебил его дознаватель, — он именно сказал «в сопровождении»?

Королев пожал плечами.

— Ну, вроде бы так, или, вернее, он имел в виду именно сопровождение, потому что я не знаю дороги до склада, и поэтому, рассуждая логически…

— Так, остановитесь — не надо мне тут вашей логики. Я вас еще раз спрашиваю, было ли произнесено слово «сопровождение»?

— Кажется, нет, или да, не помню, — ответил Королев, — а какая разница?

Штукк встал из-за стола и сделал пару шагов к другому столу. Постояв там несколько секунд, он вернулся и снова сел на свое место.

— До меня дошли сведения, что Кульков, в то утро, не сказал вам ни слова. Получается, что вы сами ушли с офицером, покинув рабочее место.

Королеву надоели эти разговоры и он, заметно повысив голос, спросил:

— Да в чем дело-то? Я что, украл лишний лист со склада, или майор этот чего-то спёр?

Тут Штукк усмехнулся и прогнусавил какой-то блатной мотивчик:

«А не карманник я и не налетчик –

Я просто слесарь-водопроводчик».

— Простите, что вы хотите этим сказать? — не удержался Королев, видимо желая уточнить, не к нему ли относятся эти слова.

Штукк вяло махнул рукой, что было читаемо, как «отстать, милейший». Потом, не глядя на Королева, он повертел на столе какую-то бумажку, и ответил:

— Дело в том, уважаемый Григорий Петрович, что никакого майора Орешкина на объекте нет, и никогда не было.

Королев откинулся на спинку стула, отчего тот жалобно затрещал.

— То есть, как это не было? А с кем я, по-вашему?.. Я с ним, как вот с вами сейчас, разговаривал, вернее, пытался — он молчун какой-то ненормальный…

— Ах, он еще и молчун, — перебил его Штукк и как-то горько усмехнулся. Потом он пристально посмотрел в глаза Королеву, будто проверяя, можно ли с ним говорить серьезно, и сказал, — Ну, ладно, не будем ходить вокруг, да около. Короче, на записях видеонаблюдения вы, на протяжении всего пути от мастерской до склада, были один.

— То есть! Не пойму вас!

— И не надо ничего понимать: аппаратуру не обманешь, она выдает честные данные, и данные эти таковы, что никого рядом с вами в тот день, с десяти утра до четырех вечера, не было.

Королев уставился на Штукка неверящим взглядом.

— Вы понимаете, что несете сейчас бред, а? Как я, по-вашему, прошел в метро, сел в лифт, прошел на склад, получил металл — и всё без пропуска? Может, вы еще скажете, что и Кулькова не видели?

— Может быть и скажу, но не сегодня. К тому же, в вашей слесарке никаких камер нет, так что, увы. Но, вот что интересно: как вам всё это удалось провернуть? — Штукк, с каким-то странным удовольствием, откинулся на спинку стула, но тот, очевидно, был новый, потому как не издал ни единого звука. — Так что же мы с вами будем делать, господин Королев?

— Проверьте меня на детекторе лжи, — с уверенностью ответил Петрович.

— Мы здесь такой ерундой не занимаемся, — отрезал Штукк.

— Ну, тогда покажите мне запись с видеокамер, чтобы я сам убедился, что был не прав. Хотя, какого черта я несу, и как я могу быть не прав?

— Элементарно, друг мой, — ответил Штукк, — вы захотели обманным путем проникнуть в святая святых острова и… А уж что вы хотели сделать дальше — этого даже я предположить не могу, — тут он на секунду замялся. — Но, вообще-то, запись показать можно — хуже уже не будет.

С этими словами он перешел к столу с ноутбуком и, включив его, долгим взглядом посмотрел на Королева, будто хотел еще чем-нибудь его «обрадовать». Королев невольно вобрал голову в плечи, предчувствуя, что ничем хорошим это не кончится. И вообще, сколько там дают за государственную измену, если он пойдет по этой статье?

Штукк повернул ноутбук экраном к Королеву и, наклонившись над столом, сделал несколько нажатий на клавиатуре. Потом с кряхтением разогнул спину и вернулся за свой стол. Во все время, пока Королев смотрел запись, Штукк, уставившись в потолок, раскачивался в кресле, будто успокаивая себя перед ответственным событием, которое вот-вот произойдет — надо только подождать десять волнительных минут, пока подозреваемый окончательно убедится в том, что теперь ему «крышка».

В это время Королев напряженно всматривался в экран ноутбука и ожесточенно грыз ногти. Эту дурацкую привычку он оставил еще в школе, когда начали ныть передние зубы. А сейчас, спустя почти тридцать лет, она вдруг к нему вернулась, и он, щелкая зубами, отгрызал ноготь за ногтем. В лице Штукка Петрович выглядел полным психом, пойманным с поличным, жалким маленьким человечишкой, который с минуты на минуту окажется в карцере, а потом его переведут в тюрьму на материк. Но это будет уже вне компетенции Штукка, ведь, главное он уже сделал — поймал негодяя…

Петрович следил