Концерт Патриции Каас. 7. Неужели это возможно. Недалеко от Москвы, продолжение - Марк Михайлович Вевиоровский

– Не слышу доклада!

– Товарищ генерал-майор! Расформированная база … гарнизон воинская часть … полковник Степаненко …

– Отставить! Становись! Равняйсь! Смирно! Равнение на середину!

– Полковник Степаненко … Военнослужащие бывшего гарнизона построены.

– Генерал Свиридов. Вольно!

Присутствующие узнали голос, который невидимкой разговаривал с ними – а теперь живой генерал с автоматом на плече стоял на броне боевой машины.

– Вам для выбора было предложено два варианта развития событий. Предпочтительнее вариант со сдачей оружия и эвакуацией мирного населения. Я слушаю ваше решение.

– А если мы выберем первый вариант? – раздался голос из рядов офицеров.

– Мне будет очень жаль.

– И все?

– Митинг окончен. Ваше решение?

В рядах офицеров произошло какое-то движение, какая-то свалка, кого-то скручивали.

– Мария Федоровна, что решили женщины? – прерывая паузу спросил Свиридов.

– Мы за второй вариант, – из толпы женщин ответила Мария Федоровна. – И многих мужиков уговорили. И чего Степаненко тянет резину?

– Полковник Степаненко! Пока вы еще полковник, прошу озвучить решение гарнизона.

– Мы решили, товарищ генерал, сдать оружие …

Было видно, что полковнику каждое слово дается с трудом, а в рядах офицеров снова произошло короткое движение.

– Считаю ваше решение правильным. Да не высовывайся ты! – это уже Чумачеву, который с видеокамерой уж очень высунулся из люка.

– Прикажите своим людям сдать оружие. Сдать полностью. У кого после сдачи обнаружат пистолет или другое оружие – тот будет расстрелян на месте. Всем понятно? Оружие на снег!

Строй сразу сломался. На снегу стала образовываться куча автоматов, пистолетов, поясов, разгрузочных жилетов и запасных рожков.

– Всех прошу пройти в казарму. Скоро вам подвезут горячее питание, а затем отвезут в город. Кругом!

Кучка офицеров, сразу потерявших выправку, потянулась в казарму.

А Свиридов повернулся к женщинам.

– Дорогие женщины! Я благодарю вас за вашу стойкость и благоразумие! Машины с продовольствием уже вышли. Вам придется потерпеть еще пару дней, пока вам подготовят помещения. Затем на автомашинах в город, самолетом – на большую землю.

– Куда нас?

– Нам бы врача …

– Я что будет с нашими мужьями?

– Врач приедет с машинами. Я знаю, что одна из вас пыталась сегодня повеситься, но вы успели вынуть ее из петли. Ей окажут помощь. А с теми военнослужащими, которые причастны к бандитским нападениям на мирных жителей, будем разбираться. И будем их судить. Расходитесь по домам.

И обе БМП выплюнули по струе дыма, развернулись и поехали обратно.

А куча оружия так и осталась на снегу.

Только через час пришли крытые тентами УРАЛ’ы, к которым были прицеплены полевые кухни. Кухни подкатили к казарме и к жилому дому, а в один из УРАЛ’ов стали грузить брошенное оружие.

А затем в машины погрузили военных и увезли, а навстречу колонне ехали грузовые машины и машина скорой помощи …

КАЖДОМУ СВОЕ

А на военный аэродром уже садились транспортные самолеты и в штабе у Белоглазова стало тесно. Чинов из военной прокуратуры теснили интенданты из Центрального округа, и всем требовался генерал-майор Свиридов.

Некоторые из прибывших были лично знакомы с генералом, а другие понаслышке – сведения о судьбе некоторых из руководящих сотрудников Министерства распространились быстро. Из кадров привезли кучу папок с личными делами офицеров базы, и теперь с ними работали работники прокуратуры.

Но Свиридов большее внимание уделял интендантам и занимался вопросами расселения персонала базы. Первым делом он поручил составить списки трудоспособного населения и женщин, имеющих детей. А потом поехал осматривать помещения, предназначенные для эвакуированных жителей бывшей базы.

Командуя вновь прибывшими и местными офицерами Свиридов старался как можно меньше ущемлять авторитет генерала Белоглазова.

А вечером, нахваливая стряпню Евгении Павловны, он рассказывал ей о событиях дня. Чаще всего рядом за столом сидел Дементий Кузьмич, и удивлялся тому, насколько действительный ход событий отличался от видимых распоряжений, и какие пружины были скрыты от внешних наблюдателей.

– Слушай, Анатолий Иванович, а ты часом, не в академии иностранных дел обучался? А вот если интриги строить, то как у тебя получится?

– Дема, не приставай к человеку! – обычно останавливала его жена.

А Свиридов частенько развертывал перед Белоглазовым истинную подоплеку событий или многоходовку принимаемых им решений.

– Сейчас две самых главных задачи, – говорил он. – Первая – устроить жизнь женщин и детей. И вторая – каждому отвесить ровно столько, сколько он заслужил. Не больше, но и не меньше …

С ЕВГЕНИЕЙ ПАВЛОВНОЙ

– Ешь, Толя, ешь. Замучили тебя? Что там происходит? А то Дема ничего не рассказывает.

– Это вы лукавите, Евгения Павловна! Дементий Кузьмич вам много рассказывает!

– Так ты тоже расскажи – мне же интересно. Ты же там – самый главный.

– Всех из городка около взорванных шахт вывезли. Военнослужащие сейчас под следствием – разбираются, кто занимался бандитизмом. Думаю, все спишут на группу майора Житкова, которая уничтожена полностью. А все остальные, кроме полковника Степаненко, окажутся белыми и пушистыми. Его в лучшем случае разжалуют. Вольнонаемный персонал, женщины и дети уже частично вывезены в центральную часть России, там им предоставят жилье, работу.

– Толя, а сколько таких шахт и таких городков остались без всякого присмотра! С ними-то что делать?

– То же самое, Женечка. То же самое. Виноватых в Министерстве – под суд, да с конфискацией. Уж этого я добьюсь, чтобы жулики как следует ответили. Да пример Белореченкова свою роль сыграет – мало кто еще захочет такой смерти.

– Говорят, он повесился. Это правда?

– Это правда для следствия. Нечего на женщин еще и это вешать. А желающие повторить его «подвиг» вряд ли найдутся – я имею право вызывать любого чиновника из Министерства на точку.

– Люди страдают …

– Да, Женечка, и это самое страшное. Ты бы видела, как «оттаивают» те, которых я вывез к себе. Как они рвутся работать! Как работают! Бригада офицеров монтирует в колхозе корпуса под новые птичники, под новые коровники, под машинный двор – так их от работы не оторвешь! Председатель готов каждого целовать и наливать!

– Но ты не сможешь всех к себе забрать …

– Да, Женечка, не смогу. Да и не нужно этого. Думаешь, мало толковых офицеров, которым нужно только возможность дать? Что ты! А как они развертываются! Вот этих я буду поддерживать.

– Правда говорят … Не сердись, мне Дема сказал … Что у тебя от самого президента бумага есть? И право расстреливать на месте, как в войну?

– Правда, Женечка, правда. Только – молчок.

– Бедный ты, бедный! За что тебе такое?

– Женечка, все так вкусно! Какая ты мастерица! Моей жене хоть бы капельку твоего кулинарного