Отражение зверя - Галина Дмитриевна Гончарова

А ответ был прост. Мало разрушенной любви и доверия, так еще и последнего ребенка потерять? Алесио просто примерил ситуацию на себя. Сначала посочувствовал, а потом взъярился, да так, что сам бы, своими руками убил Ирену! Стерва!

Туда ей и дорога!

Только вот как сказать королеве о своих чувствах, он не придумал. А потом и сделал самое простое. Подарил куклу принцессе. Любой матери приятно внимание к ее ребенку, любая мать будет за это благодарна. Если она настоящая мать, конечно.

Королева такой и оказалась. И улыбнулась, и вот в тот момент Алесио и понял, что окончательно пропал. Вот такая она ему и понравилась, настоящая, искренняя, рядом с дочерью…

Какой же его величество дурак, какой невероятный дурак! Да разве можно эту куклу Диану даже сравнивать с королевой?

Смешно, нелепо, это как рыбку в аквариуме завести, понятно, она красивая, но ведь это – не то! А королева, она настоящая, живая, искренняя…

Интересно, когда состоится развод, сможет ли он поговорить с ней – иначе? Сейчас Алесио считал бесчестным любой разговор о любви. А вот потом, когда все между королем и королевой будет кончено, Алесио будет рад предложить ей свой дом, имя, защиту… все, что она пожелает. Захочет – уедет в Картен за ней, тут его уже ничего не держит, разве что счета Казначейства.

Но захочет ли она?

Алесио смотрел на языки огня, которые нежно обвевали угли в камине, и думал о женщине с карими глазами.

Ваше величество, Мария…

* * *

– Ваше величество, – через полчаса под дверью королевских покоев скребся эрр Демьен. – Ваше величество, прошу вас!

Мария сама распахнула дверь.

Королеве не подобает?

А слуги все вылетели прочь из ее покоев. Ибо – нечего тут! Как она в опале была, небось, не появлялись, а сейчас шуршать начали?

Не будет вам королевской милости, не дождетесь! Брысь отсюда!

Сейчас они с Анной были заняты важным делом – рисовали! Правда, в черно-белом варианте, но Мария умела. Вот шить-вышивать не могла, а набросать карандашом щеночка или котенка – запросто. Деревце, дом, даже в художественную школу ходила одно время. А что?

Рисование – это та же математика, и в нем соблюдаются строгие пропорции. То же «золотое сечение», та же симметрия, это если брать основы. Если говорить о модных художниках, то… лучше о них не говорить на ночь. Приснится еще всякое нехорошее!

Анна об этом не знала, но ей было интересно, а Мария и рассказывала, и показывала. У девочки уже вполне прилично получалось.

– Что вам угодно, эрр Демьен?

– Ваше величество? – И откуда наглый шут достал пирог с ежовником. Словно из воздуха, ей-ей! – Мне ничего не нужно, я просто хотел вас порадовать!

Мария вздохнула.

И что делать?

Человек пирог принес, не выставлять же его за дверь? Тем более, прибежала Анна, увидела вкуснотищу и захлопала в ладоши. Пироги местный повар делать умел, надо отдать ему должное! Корзиночка из теста, сильно напоминающего песочное, в ней чуточку кисловатое желе из ягод, или варенье, и сверху взбитые сливки. Пальчики оближешь!

– Проходите, эрр Демьен. Составьте нам компанию.

– О чем вам пошутить, ваше величество? Ваше высочество?

Мария махнула рукой.

– Не надо ни о чем шутить, эрр. Просто посидите с нами, выпейте лимонада и отведайте пирога.

Эрр Демьен кивнул и словно перетек поближе к столу.

– Тогда позвольте хотя бы поухаживать за вами, ваше величество. Ваше высочество…

Мария позволила, задумчиво наблюдая за шутом.

Вот ведь… Иоанн красивее… был, наверное. Он выше, он лучше сложен – и так себя распустил! А эрр Демьен горбат, явно от рождения, и использует свои данные по максимуму. Судя по тому, как он двигается, плавно, аккуратно, с невероятной точностью… Мария предположила, что не так прост господин королевский шут. Интересно, каким оружием он владеет?

Мария плохо знала, что тут есть, может, длинный кинжал? Или что-то метательное? И ведь он так старается казаться неуклюжим! Он носит эти жуткие наряды, которые скрывают его движения, он нарочно уродует себя, корчит рожи…

Интересно, какой он на самом деле? И что ему нужно?

Пирог жевали в молчании. Эрр Демьен пытался пару раз завести светский разговор, но Мария покачала головой.

– Не надо. Вы не хотите об этом говорить.

Спорить было сложно. Рене дожевал пирог и решился.

– Ваше величество, вы действительно хотите развода?

– Да.

– Из-за Дианы?

– Нет, не только.

– Ваше величество, поймите меня правильно. Я… я только шут. Только голос. – Мария поняла правильно. Иоанн решил прощупать почву? Ладно, пусть его. Не срываться же на шута из-за того, что король глуп?

– Я понимаю, Рене, – Мария слизнула с пальца каплю сливок. – Нет, не из-за Дианы я хочу развода. Просто пусть даже Диана исчезнет, но потом будет Лизетта, Мюзетта, Жанетта, Жоржетта или кто там еще – неважно! Если король начал открыто унижать меня ради любовницы, он так и продолжит. Одна ли, вторая… неважно! Эта ситуация повторится. Сейчас я могу уйти с достоинством, потом у меня даже уважения к себе не останется.

– Его величество раскаивается. И… – шут недвусмысленно показал глазами на кровать. Мол, было же у вас! Было! И чего ты ломаешься?

Прямо хоть цитируй: постель не повод для знакомства! Так не поймут же! Дикари-с!

– И что? – прищурилась Мария. – Это не любовь. Это просто чувство собственника. Добыча убегает, лови ее, ату! Через месяц королю это будет неинтересно, и появится новая продажная девка. Неважно, какая.

– Ваше величество, и все же?

Мария пожала плечами.

– Конечно, нет.

– Вы можете быть беременны.

Мария расхохоталась.

– Ни за что!

Даже будь она беременна тройней… да она лучше три раза в монастырь уйдет, чем с таким мужем останется! Эрр Демьен понял все правильно, но откланяться не спешил.

– Ваше величество, может быть, вы отложите развод на какое-то время?

– Я? Не я начала эту канитель.

Рене пожал плечами. Ну да, король погорячился, мужчины вообще бывают слишком импульсивными, но в храмах учат, что им надо прощать мелкие грехи. Что у Дианы сись… то есть они не такие уж и мелкие? Эммм… может, и крупные грехи тогда тоже простите?

– Ваше величество, дайте его величеству полгода? Всего лишь полгода?

Мария вздохнула.

– Я подумаю, эрр Демьен. Я – подумаю. Но документы пусть канцлер готовит.

Рене просиял и откланялся.

Анна подошла к матери, обнять не решилась, но Мария сама притянула к себе дочку, погладила по волосам.

– Чего ты, малышка? Пирог же вкусный?

– Мама… мне тревожно.

Марии тоже было тревожно, но признаваться дочери она не