Полдень, XXI век, 2008 № 11 - Яна Юрьевна Дубинянская

— Да, — коротко донеслось сверху. — Вот автореферат по базовой монографии, прочитайте. Так вам будет легче включиться, если, конечно, не сдадите прохождение на собственную тему. Еще вопросы, Алла Васильевна?

— Если можно, — я чувствовала, что говорю не вовремя и не то, но не могла остановиться. — У вас дети есть? И куда вы их... на время работы...

— У нас нет детей.

Я вскинула глаза и беспомощно огляделась. Оба других сотрудника молчали, не желая принимать на свой счет переадресованный им вопрос. Переспрашивать каждого лично не было смысла. Нет у них детей. Ни у кого.

Во всей шарашке.

* * *

Часики в углу монитора показывали 22.33. Я сморгнула: 22.34.

Не может быть.

— Вам чаю или кофе, Алла Васильевна? — донесся голос с того конца кабинета. — Долго еще планируете работать?

Я вскинулась:

— Нет. Уже заканчиваю. Чаю.

Прокатилась курсором вниз по тексту: далеко ли до конца раздела?.. Похоже, что далеко. Хорошо, дочитаю до конца страницы... абзаца... Черт!!! .

...Сначала я хотела сделать вид, будто читаю этот долбаный автореферат, притвориться, усыпить бдительность, дотянуть до обеда. В общей столовой разыскать Колю или Женьку, прижать к стене, узнать месторасположение детской комнаты — и, разумеется, больше сюда не возвращаться. Затем, поразмыслив — буквы на выпуклом экране мерцали перед глазами, складываясь максимум в знакомые слова, но не больше, — решила, что резких движений совершать нельзя. Только добыть информацию, а потом вернуться в кабинет, якобы к работе, отметая подозрения, повышая наши с Димкой шансы на побег...

Надо было чем-то себя занять. Мелькнула хулиганская мысль о «солитере» — а что, монитор же развернут спиной к сокамерникам, — однако тут вполне могли иметься камеры слежения, да и какие мозги выдержат несколько часов идиотского пасьянса подряд? И, сделав над собой усилие, я сфокусировала взгляд на мерцающих буквах. «Базовая монография» — это вообще как? Когда отдел работает над темой — это понятно, но чтобы всем вместе штудировать какой-то автореферат... Прочла вступительный абзац в претенциозном «диссертабельном» стиле. Усмехнулась: восемь лет не брала в руки ничего подобного, — и двинулась дальше.

И сперва было тяжело, словно читаешь текст на подзабытом иностранном языке, спотыкаясь о грамматические конструкции и додумывая значение незнакомых слов. Но вот проскочил проблеск узнавания: да, когда-то меня интересовали именно эти идеи и аспекты, я даже выбрала похожую тему курсовой, так и не дописанной тогда, на четвертом... И невыразимое ощущение, когда мысли, словно давно не тренированные, но сильные мускулы, разминаются, концентрируются, становятся четкими, быстрыми, эластичными.

Внезапное удивление: не поняла, это что-то новенькое! — и дальше-быстрее, с нарастающим любопытством, которого, конечно, не в состоянии удовлетворить сухой и краткий автореферат, но внизу документа, к счастью, обнаружилась ссылка на файл с полным текстом монографии, грузившийся так долго, что никакое терпение не выдержало бы, хотя конечная цель — убийство времени—достигалась вполне успешно. Только я на тот момент уже о ней забыла.

Я забыла обо всем. Об обеде; время от времени Александр Исаакович или Антон-Андрей предлагали мне кофе, я машинально соглашалась и так же машинально выпивала. Кажется, мне подсовывали и какие-то бутерброды, а вот прерваться и пойти в столовую вроде бы не предлагали, не помню. О времени; часики в углу монитора перестали быть актуальными, уступив приоритет разделам и параграфам монографии. С ее автором я была во многом не согласна, кое-что бы ему посоветовала, вообще, с удовольствием пообщалась бы, выразила б свое уважение и местами даже восторг, жаль, что в электронном тексте не оставишь заметок на полях, тем более если файл «только для чтения»...

...О Димке?!!

Без двадцати одиннадцать. Идти его искать?., куда?!

— Алла Васильевна, вот ваш чай.

— Спасибо.

Принимая горячую чашку, я наконец-то осмотрелась по сторонам. Позднего вечера в помещении без окон, конечно, не чувствовалось. Ни Андрея-Антона, ни старичка в кабинете не было. Из-за приоткрытой двери выглядывала темнота, и я никак не могла сориентироваться, дверь ли это в коридор — или другая, в стене напротив? По какую руку от выхода располагался мой стол, я решительно не помнила.

Александр Исаакович пил чай, придвинув табурет к своему столу с тыльной стороны. Сосредоточенно дул в чашку и на меня не смотрел.

— Поздно уже, — сказала я.

Никакой реакции.

— Вы меня проводите?

— Куда?

Его искреннее удивление подтверждало мои худшие мысли. Не подавать виду. Пояснила как ни в чем не бывало:

— Мы ведь с вами соседи.

— Да, конечно, — согласился с вежливой осторожностью.

— Только мне надо будет по дороге зайти за сыном, — постаралась сглотнуть как можно незаметнее, — в детскую комнату. Хорошо?

Зависла пауза. Я отпила чаю, обожглась, закашлялась. Отпила еще, уже аккуратнее, длинным глотком сквозь полусомкнутые губы. Спокойно. Нет ничего особенного в том, что на тебя смотрят в упор недоуменным взглядом, как если бы ты предложила по-быстрому смотаться куда-нибудь на Красное море или в сибирскую тайгу. Пускай вникает. Перетерпеть, подождать.

— Вот оно что, — наконец медленно выговорил он.—Простите, я сразу не понял. Вы, конечно, имели в виду соседство коттеджей.

— Разумеется. А разве что-нибудь не так?

— Вы же сами сказали: уже поздно. Корпус давно закрыт.

— Попросим сторожа открыть. Я с ним познакомилась.,, сегодня утром, — стоп-стоп-стоп, держать себя в руках, не позволять прорываться истерическим ноткам! — Не предлагаете же вы ночевать здесь?

— Но ведь это вполне естественно.

— А ваша жена?!

Его жена наверняка привыкла. Как Марфа, чей муж-программист далеко не каждый день ночует дома... если вообще ночует, если хоть кто-нибудь когда-нибудь ночует в тех мертвых темных коттеджах... Неважно. Вот только рушится на глазах моя слабосильная идея завербовать союзника, попутчика, проводника в поисках Димки, которых мне никак не потянуть одной...

— Почему вы все время спрашиваете о моей жене? — резко бросил Александр Исаакович, и я вздрогнула. — Я интересую вас как мужчина?

— Что?..

Вскинула глаза: он отставил чашку и глядел на меня с оскорбленным обвинением. Узкое лицо с провалами под скулами, угловатые плечи, высокая ссутуленная фигура. Как мужчина он меня не интересовал.

Усмехнулась:

— Нет.

Кивнул:

— Хорошо. Вы тоже не интересуете меня как женщина, Алла Васильевна, и за наших коллег я также могу поручиться. Рад, что мы откровенно обсудили данный