Телохранитель Генсека. Том 5 - Петр Алмазный

— Ну что ж, молодцы, парни, на очень интересный след вы напали, — похвалил я ребят. — Но чтобы до конца разобраться с этим делом, работы нам предстоит сделать еще очень много. Для начала давайте-ка попробуем вычислить, с кем встречался Красков в Варшаве.

Глава 6

Не могу сказать, что на новом месте работы мой режим труда и отдыха стал уже как у простого советского обывателя. Тем не менее, на выходных стали дергать заметно реже, а потому получалось проводить больше времени с семьей.

За окном стоял ясный морозный день, и солнце, отражаясь от снега, слепило глаза. Я только успел допить кофе и слопать бутерброд из батона с маслом и сыром, как из детской послышался голос Светланы:

— Володя, посмотри на это чудо. Лена сражается с колготками!

Особой паники в голосе жены не слышалось, а потому я не ринулся сломя голову на помощь моим женщинам. Вначале вымыл чашку и тарелку, а только потом пошел в детскую.

Картина, открывшаяся моим глазам, была настолько привычной, что я не удержался от улыбки. Светлана стояла на коленях перед младшей дочкой и тщетно пыталась натянуть на нее плотные шерстяные колготки. Лена топталась на месте, переминаясь с ноги на ногу и недовольно морщась.

— Пап, ну скажи маме, что они колючие! — захныкала она, увидев меня. — Почему Таня может надеть штаны, а я должна эти противные колготки?

— Потому что Таня старше, а тебе в штанах будет холодно, — возразила Светлана.

Я заговорщицки подмигнул дочке и, взяв ее за руки, постарался отвлечь:

— Давай договоримся так: колготки сегодня наденешь, а я куплю тебе на катке сладкую вату. Идёт?

Лена тут же просияла и с готовностью позволила Светлане справиться с ненавистными колготками. В этот момент в комнату важно вошла старшая дочь Таня. Она уже была одета в теплый свитер, шапку с помпоном и зимние штаны, выглядя при этом почти взрослой. Таня остановилась, заложив руки за спину, и снисходительно посмотрела на младшую сестру:

— Лена, ты опять капризничаешь, как маленькая? А потом еще удивляешься, почему я всегда готова первой.

— Таня, не зазнавайся, пожалуйста, — улыбнулась Светлана, поднимаясь с пола и отряхивая колени.

Я уже натягивал на Лену маленький шерстяной свитер, как вдруг она заволновалась:

— А где мой шарф? Пап, я же без шарфа замерзну!

Светлана мгновенно стала искать шарф среди кучки вещей на диване, я же открыл шкаф и начал шарить по полкам, перебирая варежки, шапки и всё, что попадалось под руку.

— Вечно у нас что-то теряется в самый неподходящий момент! — возмутилась Светлана.

— Ну а как же без приключений? — шутливо заметил я, приподнимая старую папку с детскими рисунками. — О, а это тут откуда?

— Папа, это не шарф, это рисунки! Ищи в другом месте! — руководила поисками Леночка.

— Погоди, рисунки тоже нужная вещь, — улыбнулся я. — А вдруг и шарф где-то здесь спрятался?

Вдруг Таня, которая всё это время с важным видом наблюдала за нашими метаниями, громко сказала:

— Ну что бы вы без меня делали? Шарф у Лены под кроватью, я уже давно его увидела, просто ждала, пока вы сами найдёте.

Я присел на корточки, заглянул под кровать и действительно увидел там длинный полосатый шарф, немного покрытый пылью. Вытаскивая его, я с притворной серьезностью сказал:

— Вот уж не знаю, что бы мы без тебя делали, Таня. Ты у нас, конечно, незаменимая.

Таня с удовольствием улыбнулась, чувствуя свою важность, а Лена тут же схватила шарф и начала торопливо наматывать его на шею.

Светлана с облегчением вздохнула и сказала:

— Ну, вроде бы всё. Можно отправляться.

Когда мы вышли из подъезда, мороз ощутимо схватил за лицо и защипал щёки. Машина стояла неподалеку, покрытая тонкой пеленой инея. Я подошел к «Жигулям», открыл дверь, пропуская Светлану и девочек внутрь, а сам обошел машину и сел за руль. Двигатель завелся не с первого раза — на дворе мороз все-таки — но мало-помалу мы прогрелись и поехали.

Я глянул в зеркало заднего вида и с удовлетворением заметил «хвост» от своих. Охрана держалась на расстоянии, не привлекая внимания. Светлана и девочки ничего не заметили, и это было хорошо — им не обязательно знать, что уже практически каждый наш семейный выход в город проходит под невидимым присмотром.

— Пап, а каникулы скоро уже будут? — спросила Леночка.

— Скоро-скоро, — ответил я. — Будете отдыхать и играть сколько захотите.

Таня задумчиво добавила:

— Так уж и сколько захотите… Нам на каникулы задают кучу заданий по математике и литературе. Скучно…

— Ничего, это полезно. Вот увидите, когда вырастете, скажете спасибо вашим учителям, — нравоучительно ответила дочке Светлана.

Слушая их разговор, я вспомнил собственное детство. Но не то далекое детство сороковых, которое было у Владимира Тимофеевича, а гуляевское. Совсем другое, совершенно беззаботное, в отличие от военного и послевоенного времени. Забывшись на миг, я вдруг сказал, не задумываясь:

— А я вот помню, как на зимних каникулах мы с мальчишками во дворе играли в хоккей на коробке, которая около магазина стояла. А потом все вместе бежали к кому-то одному греться домой и, усевшись прямо на полу, смотрели «Ну, погоди!» по телевизору.

В машине на секунду воцарилась пауза. Я заметил в зеркале, что Светлана посмотрела на меня с недоумением, а Таня удивленно спросила:

— Пап, а разве сразу после войны уже было «Ну, погоди!» по телевизору?

Упс! Вот так прокол профессионального комитетчика. Что значит, потерять бдительность и максимально расслабиться в кругу семьи. Эх, тяжела все-таки доля попаданца — приходится соблюдать двойную конспирацию.

— Молодец, Танюша! — улыбнувшись, похвалил я дочку. — Быстро раскусила. А я ведь специально решил вас проверить.

— Я тоже раскусила! — закричала Леночка. — Просто сказать не успела! Танька первей влезла без очереди!

— Тихо, Лена, не кричи, — остудила Светлана пыл младшенькой. — Вот уж наш папа выдал со своими «проверками». Наверное, перепутал рабочие вопросы и наши семейные… — многозначительно глянула на меня.

Увидев этот взгляд в зеркале заднего вида, я понимающе кивнул жене и подмигнул — дескать, вас понял, больше такого не повторится!

— Володя, ты им лучше расскажи, как твои первые коньки выглядели, — усмехнулась Светлана. — Помнишь,