Первый Артефактор семьи Шторм 3 - Юрий Окунев

Единственное, что оставалось прежним — экспандер в руках.

Макс первым делом начал собственную диагностику, оценивая состояние пациента. Он хмурился, кривился, изредка улыбался, но в целом по его сумрачному виду становилось понятно, что дело так себе.

Сухов тихо спрашивал Черкасова о состоянии, об ощущениях, когда стало хуже. Что говорят врачи.

Я стоял чуть в стороне и разглядывал обстановку: своих людей, пошарпанные стены, продавленную койку. Да, Подорожникову повезло с больницей. Отношение к Черкасову было гораздо более паршивым.

— Я уточню, когда мы сможем перевезти тебя к Светлому. — Не «если», а именно «когда». — Там мне больше нравится.

— Это не приоритет, Сергей Иванович, — запавшие глаза Черкасова смотрели прямо. — Не нужно тратить на меня свой ресурс.

— Если контора не тратится на вас, то я обязан это сделать. Тем более, ты добровольно пошёл ко мне и прикрыл меня у Храма.

А с Вороновой я ещё поговорю: что это такое — кидать своих людей?

— Думаю, они ещё не успели разобраться, — заступился за начальство Антон, но я остановил его движением руки.

— Ты видел, что было с Максимом, когда его ударило проклятье. Сутки — и, если бы не гигантская удача, он был бы мёртв.

— У меня не всё так плохо, — криво улыбнулся Черкасов.

— Угу, просто не можешь ходить, потому что парочка позвонков в районе крестца растворилась, как желе в кипятке.

В палате повисла тишина, каждый пытался осмыслить произошедшее.

— Врачи пытались «вырастить» кости заново? — спросил я.

Антон поморщился.

— Пробовали. Сначала получалось. Пока хотя бы часть кости оставалась. А когда растворилась полностью — перестало получаться. Вызвали какое-то светило науки, приедет посмотреть после обеда.

— Кстати, как твой Дар?

Он поднял свободную руку, запуская на ладони небольшой песчаный вихрь. Покрутив его секунд двадцать, убрал и выдохнул.

— Дар работает, но быстро устаю. Врачи списывают это на удар в шею, пережатые каналы.

Я молча кивнул. Не говорить же ему, что я смотрел в этот момент Взглядом артефактора и видел, как потоки энергии фактически не проходят ниже крестца, оставаясь лишь выше пояса. С учётом того, что в тазу и ногах у нас несколько толстых каналов и даже подобие ещё одного источника сил, понятно, что сил у него немного.

Проблема в том, что он к ней и не получит доступ, если восстановит позвонки.

Переговорив с водителем ещё немного, я оставил у него браслет отражения и кольцо со сферой неуязвимости, попросив не снимать их кроме моментов процедур, вроде МРТ. Он хотел отказаться, но Сухов настоял «не тупить», а Подорожников сделал небольшой лечебный массаж, расслабив плечи и введя Черкасова в лечебный сон.

— Напомни, чтобы я тебя точно отправил на учёбу — такой талант не должен пропадать, — сказал я лекарю, когда мы спускались на лифте.

Тот лишь радостно кивнул.

Усевшись в такси, я набрал Святослава Георгиевича. Пришлось подождать, но через минут десять он перезвонил:

— Добрый день, юный Шторм. Чем могу помочь? — голос звучал уставшим.

— Вы случаем не бываете в военном госпитале Вооружённых сил?

— Я давно не покидаю пределов своей обители, — философски заметил он. — А что? Интересный случай?

— Что-то вроде того. Проклятье растворило два позвонка в районе крестца, после чего исчезло. Врачи не могут восстановить их.

Светлый задумался.

— Я действительно не вылезаю из своей больницы, но, возможно, ради такого случая стоит съездить посмотреть.

— Может стоит перевезти пациента к вам?

— Сначала нужно осмотреть его, а затем уже принимать решение о транспортировке. Тем более ситуация действительно необычная.

До вечера я проковырялся с иглой Греховина, пытаясь собрать изначальную структуру. Не, толку от этого было немного, но меня интересовали потоки Дара, а также несколько рунных связок, о которых я вычитал в инструкции от Александра Александровича.

Как и было указано в его заметках, основной материал иглы — древнее серебро. Его отличие от обычного в том, что оно уже использовалось ранее в магических целях как артефакт или же находилось под постоянным влиянием намеренного потока Дара.

В этом мире древним серебром считали то, что «отработало» как минимум двадцать лет. Хотя на мой взгляд, древним могло считаться то, у которого стаж составлял хотя бы сотню. В моих прошлых жизнях я специально создавал системы облучения Даром и копил запасы «древних» материалов — не только серебра. Очень помогало при создании действительно сложных артефактов.

Правда, рассчитывать на столетнее серебро в этом мире, который массово получил Дар всего пятьдесят лет назад, было бы наивно. Время здесь компенсировалось насыщенностью.

К тому же, если говорить про ту самую защитную иглу, то сам материал после атаки врага не только не стал хуже, но наоборот улучшил свои качества. Удар заставил материал распасться на волокна, а я теперь их превращу в трос.

Часть «щётки», в которую превратилась игла, пришлось ещё больше распушить, а затем начать скручивать, как косы или канат. В итоге у меня получилась ребристая, похожая немного на спаржу по внешнему виду конструкция, чуть короче изначальной.

Обмотав этот колосок в нескольких местах платиновыми стяжками, усилив золотой нитью, а нанёс часть рун, что здесь были раньше, а часть добавил от себя. И, разумеется, немного моих любимых контуров, чтобы избежать перегрева в будущем.

Пришлось повозиться с острием, которое рассекало входящую атаку. До поломки артефакт разрезал чужой удар, создавая перед хозяином зону безопасности с углом в тридцать градусов. Но этого мало, как в плане размеров Греховина, так и в плане маневрирования: ни туда, ни сюда не сдвинуться. Только отходить назад, что возможно не всегда.

Я увеличил угол почти до пятидесяти градусов — это создавало настоящий остров безопасности, благодаря которому можно защитить не только себя, но и пару человек за собой, даже когда поток Дара попробует соединиться вновь.

Закалку артефакта и итоговые доработки оставил на следующий день, сил ушло слишком много.

Как раз отзвонил Светлый и сообщил, что пациент нетранспортабелен:

— К сожалению, мы не сможем его перевезти ко мне. Почти через весь город, а его спинной мозг беззащитен на пяти сантиметрах. Чуть что и он навсегда останется без нижних конечностей, без возможности ими двигать.

— А восстановить позвонки?

— Этим занимается лечащий врач, — как-то соскочил с темы Святослав Георгиевич. — Я ему доверяю, его зона ответственности.

— А что говорит он?

Светов замолчал, но я слышал, как на заднем фоне что-то обсуждают. Ключевое слово: «Бесполезно».

— Простите, Сергей Иванович, но врачи пессимистичны. Он жив, сохранил Дар, но двигать своими ногами скорее всего не сможет.