Товарищ мэр - Руслан Муха

class="p1">— Думаю, что время не стоит зря терять, — сказал я, с некоторым усилием взбираясь на высокий стул без спинки у столешницы. Такие стулья я раньше видел только в гостиничных барах. — Мне бы неплохо прояснить кое-какие моменты.

— Разумеется, — кивнула Кристина, изящно присев на краешек стула, оставив между нами один стул пустовать. Видимо, намеренно создавая дистанцию.

Галина Степановна между тем уже ставила передо мной тарелку с дымящимся бульоном.

— Кушайте на здоровье, Евгений Михайлович, — сказала она, а потом, понизив голос, добавила: — Я вам не мешаю. Я пока займусь стиркой. Если что, я внизу, в прачечной. Буду нужна — зовите.

Она сделала многозначительную паузу и, торопливо зашаркав, удалилась.

Подождав, пока Галина Степановна отойдёт на достаточное расстояние, я повернулся к Кристине:

— Итак, давай по порядку, — сказал я. — Первое: что у нас там за история с детским садом?

Кристина вмиг посерьёзнела, я бы даже сказал, стала мрачной.

— Эта история тянется ещё от вашего предшественника, Игната Макаровича. Это были его договорённости с Кобылянским.

— Мне бы подробнее. Что? Кто? И как они это провернули?

— Схема старая, — вздохнула Кристина, потупив взгляд. — Здание признали аварийным. Обычно такое здание требует сноса или капремонта, а денег в бюджете, разумеется, никогда нет. Сделали заключение у экспертной организации, не за спасибо, разумеется. Аварийное здание сняли с баланса и дальше продают за символическую цену тому, кто возьмёт на себя обязательства по сносу. Естественно, новый владелец не сносит его, а делает ремонт и использует по своему усмотрению.

Я медленно кивнул, глядя на поднимающийся пар над бульоном.

— На какой стадии продажа?

— Здание уже выставлено на торги. По закону требуется тридцать дней для подачи заявок на участие, но… — Кристина горько усмехнулась. — Разумеется, участвовать в торгах будет только Кобылянский.

Я отодвинул тарелку. Бульон внезапно потерял всякий вкус.

— Нам надо это исправить и вернуть детский сад городу и детям, — решительно сказал я.

Идеальные брови Кристины поползли вверх от удивления. Она, кажется, даже растерялась, не найдя что мне сказать.

— Что мы можем сделать? — спросил я.

Кристина на секунду задумалась, её красные коготки застучали по столешнице.

— Во-первых, мы можем инициировать официальную проверку обоснованности признания здания аварийным. У нас есть ещё неделя до закрытия торгов, достаточно времени для создания административных препятствий, — в её голосе появились деловые нотки.

— Что нам дадут эти препятствия?

Кристина смотрела на меня с растущим интересом, я бы даже сказал, с азартом. Её пальцы замерли на столешнице, и она продолжила:

— Формально, мы выиграем время. Проверка заморозит торги до её завершения. Но по существу… — она внимательно изучила моё лицо, будто проверяя, можно ли говорить прямо. — Мы создадим прецедент. Вот только я бы вам не рекомендовала лезть на рожон. По сути, получается, что вы готовы оспаривать решения предшественника. Это предупредительный выстрел.

— Выстрел в кого? — усмехнулся я. — В Кобылянского?

— В систему, — чётко ответила Кристина. — Хабаров, Кобылянский, Гринько, администрация — они все звенья одной цепи. Сделаете так, и по сути, объявите им войну.

Она вперила в меня заинтересованный взгляд, изучая реакцию.

— А Хабаров, это у нас кто?

— Прошлый мэр. Игнат Макарович.

— Надо же, фамилия какая говорящая. Это получается, тот, который сейчас сидит? — нехорошо усмехнулся я.

В ответ Кристина лишь кивнула.

— А с хрена я должен выполнять какие-то договорённости взяточника и уголовника? — с негодованием спросил я.

Кристина сохраняла ледяное спокойствие, но лёгкая улыбка играла в уголках её губ, а в глазах читалось удовлетворение.

— Формально, — осторожно начала она, — потому что муниципальные обязательства имеют силу независимо от смены лиц. Но, если говорить откровенно, вы меня удивили.

— То-то ещё будет, — улыбнулся я и подмигнул ей.

Кристина вздохнула и закатила глаза, но уже как-то не так, как прежде. Не так холодно, что ли.

— А, и ещё, — вспомнил я. — Что там насчёт Гринько? Второй день про него слушаю и ни разу ничего хорошего не услышал. Его уволить бы к чертям и никаких проблем.

— В общем-то, можете и уволить, но так резко это делать не рекомендую. Настроите против себя всю администрацию. Резкое увольнение вызовет если не саботаж, то мощное сопротивление. Половина аппарата может встать на дыбы.

— Значит, нужно действовать осторожно, — заключил я.

Кристина кивнула:

— Сначала необходимо найти ему замену. Подготовить почву. А потом уже увольнять. Но для этого нужны веские основания. Либо серьёзный провал, либо компрометирующие материалы.

— Основания найдутся, — уверенно сказал я. — У таких людей всегда найдется за что зацепиться. Тут даже сомневаться не стоит.

— Это будет непросто, — усмехнулась Кристина. — Гринько очень осторожен.

— Тем интереснее, — улыбнулся я. — Любая система имеет слабые места. Нужно лишь найти их. Кстати, ты так осведомлена во всех делах. Похвально. Но, насколько я понял, ты работаешь моим секретарём всего ничего. До этого была некая Анжелика…

— Да, — Кристина как-то резко переменилась, кажется, даже смутилась. — Одинцову вы были вынуждены уволить. Это было разумное решение. А я просто восстановлена в должности. До этого я работала пять лет на Хабарова.

— А-а-а, вот, значит, как? — удивлённо вскинул я брови. — Получается, и вернуть тебя на должность было разумным решением. Это очень хорошо. Мне с тобой повезло.

Кристина сдержанно улыбнулась, но было видно, что ей это польстило.

В это мгновение где-то из глубины дома послышались быстро приближающиеся шаги. На кухню влетел явно чем-то обеспокоенный Гена. В руке он сжимал какие-то документы. Он встревоженно взглянул на меня, затем перевёл взгляд на Кристину и мрачно произнёс:

— Кристина Игоревна, вы бы не могли нас оставить?

— Да, разумеется, — кивнула она, ловко спускаясь со стула. — Мне как раз уже пора. Нужно съездить в администрацию: разведать обстановку, да и работы немало. На связи, Евгений Михайлович. Я вечером заеду, подготовлю материалы и приступим к восстановлению вашей памяти.

Коротко кивнув на прощание, она стремительно вышла, чётко отбивая каблучками ритм по мрамору. Я не сразу сумел отвести взгляд от её стройного силуэта.

Гена тем временем грузно устроился рядом на стул и швырнул на стол папку с бумагами.

— Говори, — потребовал я.

— Дела хуже некуда, Женек, — мрачно изрёк Гена.

— Не тяни, в чём суть?

Он тяжело вздохнул, беспокойно посмотрел на документы и выдавил:

— Похоже, на тебя было покушение, Женек.

Глава 6

— Так, давай здесь подробнее.

Я пододвинул к себе стопку бумаг и взглянул на верхний лист. Это оказалось заключение по разбитой Марочкиным машине.

— С тормозами, выходит, ни хрена не выдумка, — Гена мрачно потер лицо. — Наши ребята смотрели: гидравлику резали, причём профессионально. И явно не пацаны с гаечным ключом орудовали.