Русская партия - Денис Старый

И почему бы России не определять победителя? Ведь если соединить морские возможности России и Дании, то сложно выступать против ведущих морских держав. А вот быть противовесом в их спорах — очень даже. Желающая победить сторона обязательно предложит Российской империи особые выгодные преференции за военно-морской союз.

Бросив взгляд на министра Головкина, Бестужев поклонился, потом продолжил:

— Французский и прусский короли наперебой ищут нашей дружбы. Скорее всего, назревает большая европейская война. И после победы под Бандерами каждая из сторон хочет заручиться нашей поддержкой.

Лица у всех присутствующих разгладились. А кто-то и вовсе откровенно заулыбался. Всё-таки русским вельможам весьма приятно осознавать, что они служат тому государству, государыне, которая может диктовать свою волю в Европе. Ведь от того, чью сторону примет Российская империя, во многом зависит исход будущего противостояния европейских держав. Остаётся только бы закончить на победоносной ноте войну с Османской империей.

— Султан в иносказательной форме запрашивает переговоров о мире. Судя по всему, турки готовы уступить нам Молдавию и признать Крым с причерноморскими землями российскими, — выдал следующую порцию информации вице-канцлер.

— Вежливо отказывать, — подумав, сказала государыня.

На своём стуле заёрзал принц Антон Ульрих. Он уже давно просит русскую государыню, чтобы его отпустили на войну, а ещё и дали в командование тот новый корпус, который продолжает формироваться под Петербургом и в Москве.

Однако Анна Леопольдовна должна вот-вот родить, отчего не хочет отпускать своего мужа на войну. Он же побывал в армии? По капризу Анны вернулся. И пусть хотя бы дождется родов, должных скоро случиться.

Похоже, что мать будущего наследника российского престола всё-таки не так уж и ровно дышит по отношению к своему мужу. Правда странная любовь, когда жена периодически унижает своего мужа. Но чужая семья — потемки. Елизавета же благодушно откликается на просьбы и даже капризы Анны Леопольдовны.

— Дополню, господин вице-канцлер, что одна всем нам известная персона, должная, впрочем, находиться сейчас здесь, совершила дерзкие действия и захватила турецкую крепость Измаил. А это уже на самом Дунае. Если эту крепость удастся отстоять, то туркам ничего не останется делать, как откатываться за Дунай. А это совсем другие переговорные позиции, — сказала Елизавета Петровна.

Бестужев поклонился.

— Вероятно, самое главное, — после некоторой паузы продолжил Алексей Петрович, — речь Посполитая открыто вступает в войну с Османской империей. Король Август Третий посылает польское войско в составе тридцати пяти тысяч солдат и офицеров под командование генерал-аншефа и канцлера Российской империи Александра Лукича Норова.

— За наши деньги собрал армию, за наши её и отправляет… Так и мы могли вооружить верноподданных нашей государыни, — пробурчал, но так, что это было слышно всем, Пётр Иванович Шувалов.

Он тут же раскраснелся и понурил голову, понимая, что нарушил протокол и в целом приличие. Сказывалась необычайная усталость Петра Ивановича. Ведь так бурно и активно он не работал ещё никогда в своей жизни: то выставки, которые закончились многими подписаниями соглашений о сотрудничестве, потом ещё и активность в деле открытия Имперского банка.

В этом Шувалов сильно спешил, потому как хотел угодить Норову, чтобы уже к возвращению канцлера какое-нибудь одно из важных деяний было совершено. Может быть, тогда из ссылки можно будет вернуть и своего брата.

— Хитёр Август Третий. Увидел в канцлере России кардинала Ришелье. Вот и хочет угодить именно ему, посылая своих поляков в подчинение Норову, — сказал своё слово и князь Черкасский.

Говорил он без особой злобы. Скорее, словно произносил смешной анекдот. У Черкасского была своя ниша, которой он занимался плотно и при этом был доволен своим положением. Князь проводил реформу административного управления. Через него происходили назначения генерал-губернаторов, губернаторов.

Теперь у чиновников есть множество нормативных актов, в соответствии с которыми они должны будут исполнять свою работу. И многие из этих актов разрабатывал Черкасский и его люди. А ещё началась масштабная кодификация всех законов Российской империи. Так что он по праву занимал место в Государственном Совете.

— И последнее, ваше великое высочество, господа, — заканчивал свой доклад Бестужев. — Французы, англичане и испанцы выразили своё желание прибыть в Петербург на конференцию по заморским колониям. Предполагаю, что нам будет дозволено иметь русские колонии в Америке.

Алексей Петрович сказал это так, словно бы только все и ждали, что нам европейцы разрешат колонии иметь.

— Господин вице-канцлер, мы не должны спрашивать разрешения иметь колонии. Мы должны лишь по своей доброй воле уведомить европейские державы, насколько распространяется наша власть в Америке или где бы то ни было ещё, — жёстко припечатала Елизавета Петровна.

Она не совсем понимала, что если ведущие европейские державы — остаётся лишь только дождаться отклика от Голландии — желают приехать именно в Петербург для решения таких вопросов, как колониальные притязания каждой из стран, это уже большая победа для России.

И отнюдь не признание только того, что Россия имеет право владеть этими колониями. Это признание силы Российской империи, которая способна навести шороху далеко не в колониях, а именно в Европе.

Складывалась в целом такая ситуация, что если одна из сторон будущей войны заручится поддержкой России, то война эта может начаться буквально завтра — чтобы такой важнейший союзник, как Российская империя, не «соскочил».

Так что и Англия, и даже Франция, и Голландия, может, в меньшей степени Испания, но пойдут на соглашение и признают границы Российской империи, которые уже будут распространяться и на американский континент. Всё же западное побережье Америки пока что европейцам мало интересно. Туда сложно добраться, там нет очевидных выгод, вдали торговые пути. Чем вообще можно промышлять в тех краях? Одно дело — в Центральной Америке выращивать сахарный тростник, или в Южной Америке добывать серебро и, в меньшей степени, золото. На северо-западе американского континента, по их мнению, нет ничего ценного. Меха? Только что. И то, добраться бы до того меха.

Государственный Совет продлился ещё два часа. Заслушали и процесс подготовки к открытию сразу двух университетов. Это направление курировал Антон Ульрих. Пётр Иванович Шувалов зачитал доклад по промышленному развитию России с учётом уже приобретённых территорий и бывшего Дикого поля.

И после Государственного Совета из тех, кто заслушал доклады, не оставалось ни одного человека, кто бы не воодушевился, не поверил в то, что Россия движется правильным путём и всё у неё будет впереди.

— Принц, как только Анна Леопольдовна подарит нашей державе наследника, я не буду более возражать тому, чтобы вы отправились воевать. Но открытие университетов должно быть уже на завершающем положении, — бросила Елизавета Петровна, после чего поднялась и направилась прочь.

Ей ещё нужно будет