Русская кровь - Олег Кулагин

Хуже нет кого-то уговаривать. Особенно, если у тебя самого в голове – хаос отрывочных мыслей.

К счастью, девочка оказалась понятливой.

Через секунду, она уже натягивала штаны.

А я… я обнаружил, что до сих пор стою в домашних тапочках.

Проклятье!

Завертел головой. И выдавил:

– Ксения…

Она сообразила:

– Там, под кроватью!

Пока девочка натягивала куртку, я извлёк кроссовки и торопливо обулся. Джинсы остались висеть где-то на улице. Переодеваться уже некогда…

Что она делает?!

Дрожащими руками заталкивает в рюкзак сухари, консервы и какие-то шмотки.

Я тронул её плечо:

– Где оружие?

Кроме «калашникова» у нас ещё должны быть трофеи.

Ксения полезла под свой матрац и вручила мне один из пистолетов. Два других – рассовала по карманам куртки.

Опять занялась сбором барахла.

– Некогда, Ксения!

– Что, им оставлять?!

Терпение у меня лопнуло. Я схватил её за шкирку и потащил на улицу. Инютин, не выпуская автомат, заковылял следом.

Огонёк керосинки остался позади. Мы бежали сквозь тьму безлунной ночи.

Пока глаза не привыкли, спотыкались.

Один раз, я едва не навернулся о поваленный ствол. А Ксения ударилась коленом и зашипела от боли.

– Слушай, – пробормотала она на ходу, – А может мы зря?… Может нет никого?

Ветер шумел в кронах сосен. Хрустели ветки у нас под ногами. Больше никаких звуков.

Я сбавил темп.

И правда… Вдруг мы бежим от собственных страхов?

Чуть перевели дух.

Я оглянулся.

За нами пыхтит нескладная фигура. Отставший Инютин.

– Подождём, – шепнула Ксения.

– Да.

Мы остановились. Ксения достала платочек и утёрла лоб. Битком набитый рюкзак она так и не бросила. Я всмотрелся во тьму. Огонька керосинки уже не различить.

– Они там, – выдохнул Инютин, когда поравнялся с нами.

– Угу, – пробурчал я.

Мы – сборище идиотов. А главный идиот – я.

Хотел поделиться этим открытием с Ксенией… И замер, вслушиваясь.

Едва уловимый свист прорезался через гул ветра. В следующий миг, поверх звёздного неба вырос тёмный, обтекаемый силуэт.

– Что там? – удивилась девочка. Я зажал её рот ладонью.

«Шептуны» – последняя модификация «еврокоптера», – услужливо подсказала память. Они летают тихо, почти беззвучно. А слышат и видят в темноте – не хуже настоящих сов. Уж я-то знаю.

Только не знаю откуда…

– Тс-с, – прошипел я.

Но Ксения уже увидела. А Инютин застыл, как изваяние.

До вертолёта метров сто. Может и не заметят?

Три наши фигурки едва различимы сквозь кроны деревьев…

Я жил этой надеждой целых пять секунд.

Потом Инютин вскинул автомат. И дал длинную очередь в сторону «еврокоптера».

В бешеном танце мелькают звёзды.

Холодный воздух становится горячим.

Сердце рвётся из груди. Будто молотком стучит в висках…

Рядом отрывистое дыхание Ксении. Рюкзак я у неё забрал. И лишних десять килограммов болтаются у меня за спиной.

Мы не оглядываемся.

Выстрелы уже стихли. Патроны у Инютина кончились? Или…

Почва уходит из под ног. Мы скатываемся на дно небольшого овражка.

– Ты в порядке? – выдыхаю я.

– Ага, – шепчет девочка.

Я осматриваюсь. Нет, здесь не отсидишься. Редкий кустарник – плохое укрытие.

Вскакиваю. Лезу вверх по склону. Ксения не отстаёт.

Мчимся, не разбирая дороги.