"Фантастика 2025-41". Компиляция. Книги 1-43 - Дмитрий Яковлевич Парсиев

— Интересно, почему я это нормально воспринимаю? — задал риторический вопрос доктор Витя.

— Потому что ты умер, — серьезно ответила малышка Тринадцатая. — А внутри себя ты чувствуешь, что это правда.

— Чувствую, да, — кивнул Альперович, обнимая плачущую Светку. Девушка очень остро восприняла изгаженную взрослыми жизнь ребенка. Она, в общем-то, всегда так реагировала на проявления человеческой глупости или садизма.

— Сейчас я расскажу про законы, которые я… — маленькая девочка оглянулась и потерла попу. — Изменила… А потом будем учиться! — Тринадцатая, увидев, что никого нет, заулыбалась.

— Рассказывай, — Светлана расположила ребенка поудобнее в руках, на что малышка очень солнечно улыбнулась.

— Есть на свете мир людей и мир магии — они разные, но соединяются в определенных точках, — речь ребенка стала не по возрасту правильной, — поэтому можно жить только в мире магии, да и прятаться можно.

— Ты не зря это сказала, — доктор Витя внимательно посмотрел на слегка смутившуюся девочку. — Хорошо, мы слушаем, — малышка опять потерла попу. — Не бойся, от нас по попе точно не будет.

— Ура! — обрадовался ребенок. — Вы станете взрослыми с точки зрения магического мира. Поэтому я и сказала, понимаешь? — Тринадцатая заглянула в глаза Виктору, на что тот кивнул. — А у людей — нет… Я сделала также, как у Лии было: тут можно произнести клятву, вот эту, — она протянула полупрозрачные листочки, не выглядевшие бумагой, с каким-то текстом, вчитавшись в который, Виктор узнал слегка модифицированную клятву Гиппократа. — И тогда вы станете целителями. У вас будут колечки, которые всех предупредят о том, что вас трогать нельзя.

— Чтобы кого-то это хоть раз остановило, — вздохнула девушка. — Люди часто не хотят думать головой…

— Ну это же я сделала! — надулась малышка. — Теперь за осознанный вред будет уходить магия, ну… или превратит в кого-нибудь тихого, да. А за неосознанный — у вас будет болеть попа, а если против вас, то… Пусть тоже попа болит! Так же честно?

— Честно, — пробасил улыбнувшийся Коновалов. — Только я же не врач… Меня это не касается?

— Касается, — улыбнулся милый ребенок. — Ты будешь их защищать, ну и… Если хочешь, то тоже можешь быть целителем, да!

— Хорошо, — кивнул доктор Витя. — А как мы будем лечить, мы же человеческие доктора?

— А вот сейчас будем учиться! — обрадовалась Тринадцатая, и откуда-то сверху спикировала стопка толстых книг. — Здесь нет времени, поэтому мы можем хоть сто лет учиться!

— Учиться, учиться и учиться… — пробормотала Света, прикидывая объем. Захотелось завыть. Тихо-тихо так, чтобы никто не услышал.

— Ну… просто так ничего не бывает, — объяснила маленькая девочка. — Даже магия — она не просто так. Давайте, учитесь!

И тринадцатая бригада внезапно оказалась в обычной такой аудитории знакомого до последней парты мединститута. А к Тринадцатой неслышно подошла Мия.

— Молодец, — похвалила ойкнувшую девочку наставница. — Только они же убегут к себе.

— Через три-четыре года, — кивнула малышка. — Главное же, чтобы они были счастливы, раз уж этот мир без них схлопывается.

— А это, чудо мое, называется «плохая проработка мира», — объяснила Мия. — За это творцов в угол ставят, как с местным и случилось.

— Девочка не умерла? — удивилась Тринадцатая.

— Умерла, — грустно кивнула наставница, — но использовала свою искру Творца, чтобы «всем отомстить», и за это ее поставили в угол. Подрастешь — узнаешь, как это бывает.

А скорачи учились. Магические методы диагностики, разные проклятья, зелья, лечение, экстренная помощь… Их перебрасывало во вполне реальные ситуации, тяжелые и не очень, наказывая за каждую ошибку именно так, как сказала малышка — болью по вместилищу интуиции. Светлане казалось, что она отведала бабушкиной хворостины, как в далеком детстве, а Виктору сравнить было не с чем. Грустнее всего было Слону, учиться не любившему. Но они справлялись. Медленно, шаг за шагом…

— Не могу больше, — расплакалась Светлана. — Бо-ольно…

— Котенок ты мой маленький, — обнял ее Виктор, почти рефлекторно уже сотворив местный аналог обезболивания. — Отдохни немного…

— Да, ребята, — вздохнул Слон. — Если бы нас так в жизни учили, хвостатых студентов не было бы…

— Это точно, — кивнул Альперович, представляя себе болевую стимуляцию отстающих. — Ладно, что у нас осталось…

Сколько прошло времени, никто из медиков не знал. У них были даже экзамены… А потом тринадцатая бригада снова оказалась в салоне подстанции. Кроме малышки тут же обнаружилась и девушка постарше, из глаз которых на докторов смотрела Вечность. Тринадцатая жалась к этой девушке, поглядывая с надеждой.

— Меня зовут Мия, я наставница юных демиургов, — представилась та, что была постарше, погладив малышку по голове. — Вы узнали о магии, о целительстве… Этот мир несовершенен и проработан плохо, поэтому без вас троих он схлопнется, исчезнув. Но именно это дает вам право не пытаться его менять… хм… — девушка подумала некоторое время. — Основная ваша задача — быть счастливыми, вы никому ничего не должны.

— А можно я? — спросила малышка Тринадцатая. — Спасибо! После того, как клятву дадите, надо к гоблинам сходить, чтобы они ваш статус закрепили, понятно?

— Понятно, — кивнул Виктор, концепция бюрократии была Альперовичу, также как и Свете, хорошо знакома.

— Ну все… — девочка хныкнула, погрустнев. — Вам пора…

Не замеченный ранее матюгальник подпрыгнул на крюке, куда его подвесили, наверное, лет тридцать уже тому, откашлялся и напряженным Риткиным голосом проорал:

— Тринадцатая! На выезд! Срочный! Тринадцатая! — все вокруг померкло…

— Что ты забыла сделать? — поинтересовалась Мия, проводив глазами исчезнувшие души.— Ой! Тела! — Тринадцатая схватилась за голову. — Что же теперь будет?

Часть 5

Очнулась Света от боли — ноги как будто отпилили. Проморгавшись, девушка привычно уже наложила обезболивание движением руки и услышала стон рядом, повторив тот же жест еще дважды. Голова закружилась, но педиатр держала себя в руках, не позволяя отключиться. Вокруг творилась вакханалия — кто-то бегал, кто-то стонал, летали лучи заклинаний…

— От травматического дети-то ушли, — заметил пришедший в себя Виктор. — Малыш, ты как?

— Боюсь, — призналась девушка, опасавшаяся, что ног нет. — Глянь, что там