Фантастика 2025-97 - Владимир Георгиевич Босин

У Фишеров, насколько могу судить, тоже всё более-менее неплохо. К ним, конечно, клеймо «сотрудничавших с режимом Пожирателей» прилипло основательно, но весь неполный год правления Неназываемого они сидели тихо и в чём-то конкретном не засветились. Особых претензий у новой власти к ним нет. Даже можно сказать, что из Второй Войны Фишеры вышли с прибытком, окончательно разорвав договор с Эйвери и примирившись кое-с кем из кровников. Частью активов им пришлось пожертвовать, но это мелочь на фоне выигрыша.

Подводя итоги положению в клане: у нас снова спокойно. Не та уединённая пастораль семилетней давности, а деловитая уверенность в будущем. Меня уважают, видят во мне будущего старейшину, отношения с родственниками если не дружественные, то ровные. Правда, госпожа Мелисса ворчит. Подброшенный пациент доставляет ей немало хлопот, отказываясь выздоравливать.

— Он не понимает, как ему жить дальше, — объясняла целительница. – Представь человека, который нес тяжелую ношу. У него была цель, единственное устремление – дойти. На что-то другие сил не оставалось, все мысли сосредоточены на выполнении одной-единственной сверхзадачи. И вдруг, внезапно – цель достигнута! Идти некуда, можно расслабиться. Но организм-то к отсутствию нагрузки не привык, он не понимает, что делать. Ему нужно напряжение, постоянный приток адреналина, угроза жизни, если хочешь.

— Можно его вывести из апатии?

— Нужно. Хорошая встряска ему необходима.

Без проблем. Встряску мы ему обеспечим.

— Здравствуйте, профессор. Отвратительно выглядите, даже больше обычного на упыря похожи.

Ноль реакции. Пока я устраивался на стуле, бледный и худющий Снейп равнодушно смотрел в потолок. Госпожа Мелисса сотворила чудо, учитывая ограниченные возможности нашего медпункта. Отравление не до конца, но вылечила, рану на горле заштопала, говорить профессор то ли не может, то ли не хочет. На реабилитацию требуется не один месяц, а пациент впал в отрешенное состояние и не собирается целительнице помогать.

— Не знаю, в курсе ли вы последних новостей. Малфои в тюрьме сидят, Паркинсоны тоже туда загремели. Слизерином сейчас рулят Слагхорн и Гринграсс, причем создаётся впечатление, что больше Гринграсс. Слагхорн занят, он из попечителей деньги на ремонт школы выбивает. Надо сказать, довольно успешно – сейчас много кому надо репутацию восстанавливать, вот они и стараются, жертвуют.

Нет эффекта. Ладно, попробуем с другой стороны.

— Школа уже работает, хотя ремонт закончится не скоро. В ней только что прием прошел. Новый министр выступал, орден Мерлина вам посмертно дал, Гарри Поттер тоже речь говорил. Сказал о вас много хорошего! Народ сильно удивился, когда узнал, что вы были влюблены в его мать, Лили Эванс.

Я намеренно сделал паузу. Снейп не пошевелился, однако в глазах появился тусклый блеск.

— Нет, серьёзно. Любить женщину, выбравшую другого, чтобы потом защищать её сына – это очень романтично. Это не я так думаю, девчонки наши так считают. Они во время речи расчувствовались и плакали. До сих пор её обсуждают. Я слышал, Лаванда Браун хочет спектакль про вас поставить. У неё уже и сценарий почти готов. Там вы в конце умираете, глядя в любимые глаза, и ваши последние слова – «Взгляни на меня». Все её очень хвалят.

Медленно, словно малейшее движение доставляло ему физическую боль, зельевар покосился в мою сторону. Не столько голову повернул, сколько глазами повел. Есть реакция! Достаточно? Нет уж, надо добивать.

— Самой главной вашей тайны они не знают, профессор. Что с гриффиндорцев взять? Они не догадались, а я им не подсказал! Они не знают о вашем родстве. Но вы не волнуйтесь! Если вы умрете, я обязательно расскажу Гарри Поттеру, что вы – его настоящий отец! Будьте уверены, он обрадуется.

Снейп смотрел прямо на меня, и лицо у него было…

«Теперь точно выживет. Выживет, и убьёт меня».

Эпилог

Первый день осени радовал в меру холодной погодой, бодрящей, помогающей проснуться родителям и маленьким ученикам. Совершенно не хотелось отправляться в город, туда, где шум, гам, неприятные запахи, толчея. К сожалению, особого выбора нет – традицию провожать Эдварда в школу семья соблюдает неукоснительно.

Из трёх наших детей в Хогвартс поступил только старший, Эдвард. Анна не захотела, Пол ещё слишком мал, да и, откровенно говоря, тоже особого желания не выказывает. У них, в отличие от меня, нормальные отношения с другими клановыми детьми, всегда есть, с кем поиграть, нет страсти к изучению чего-то нового или сжигающего честолюбия, требующего вырваться во внешний мир из-под опеки взрослых. Обычные дети, в меру любопытные, в меру умные, временами излишне активные.

И слава высшим силам.

— Всё собрал, ничего не забыл? – Мораг пристально оглядела первенца, с мученическим видом позволившего ей привести растрепанную прическу в порядок.

— Ничего.

— Смотри, совой не всё выслать можно!

— Мы не опоздаем? – с затаённой надеждой спросил Пол. – Если опоздаем, пойдём через простецкий мир?

Анна немедленно скривилась.

— Фу! Выходим немедленно, я не хочу провонять бензином!

Камин в клане по-прежнему один, зато появился портал, ведущий на Площадь, к зданию, где заседает Ассамблея. На самом деле зданий там много, за два десятка лет рядом с центральной площадкой появились магазины, торговые ряды, различные административные строения. В одном из которых я работаю. Или правильнее сказать — подрабатываю? Захожу на половину дня трижды в неделю, по-быстрому разбираю бумаги и сваливаю домой.

После окончания школы мы с Мораг, как и планировали, отправились путешествовать. Побывали во Франции, навестили тётю Хелен в Штатах, там же зашли в гости к одному условно-покойному зельевару. Он не сильно был рад нас видеть, ругался, но куда ему до прадеда Александра?! Они, кстати, состоят в переписке. Всё-таки два темных мага найдут общий язык, если не поубивают друг друга в процессе. Из Штатов мы собирались поехать в Гонконг и уже приготовили чемоданы, когда дала себя знать моя связь с Луной. Отпустить меня одного Мораг не пожелала, так мы оказались в Бразилии.

На то, чтобы вытащить мелкую из неприятностей, потребовалась неделя. Затем я отвез её отцу, упакованную в ковер, и путешествие продолжилось.

Лет пять значительная часть моих поездок по миру проходила по одному и тому же сценарию. Я просыпался ночью от зудящего чувства тревоги, быстро собирался и ехал в маггловский аэропорт. На перекладных добирался до той глухомани, где непонятным способом оказалась Луна. Вытаскивал её из проблем, пару раз – очень серьёзных, не стесняясь в средствах. Мне запрещен въезд в Боливию, а власти Заира до сих пор шлют требования о