Фантастика 2025-62 - Ринат Искандэрович Мусин

— Позиция «А», — поднял Аркадий третью телефонную трубку. — Выстрел по броневику. Под орудие.

Он сразу же прильнул к окуляру стереотрубы и повернул её к броневику НН-2, стоящему посреди открытого поля.

Сверкнули искры, ровно там, где и должны были.

— Хорошо! — поднёс Немиров телефон к уху. — Отработайте по протоколу — выведите его из строя.

С периодичностью раз в пять-шесть секунд на броневике начали вспыхивать ворохи искр. Наконечники из карбида вольфрама пробивали внешние бронелисты, после чего, скорее всего, бессмысленно разбивались о бронелисты внутренние. Но на это нужно было посмотреть своими глазами.

На бумаге, с дистанции сто метров, с которой стреляет стрелок с позиции «А», НН-2 должен пробиваться отлично, но разнесённая броня должна радикально понизить бронепробитие сравнительно лёгкой пули.

Аркадий, когда-то давно, внимательно читал материалы по боевой статистике времён Второй мировой и натыкался на практическое назначение стальных экранов на немецкой бронетехнике.

Выяснилось, что 5-миллиметровые навесные экраны, которыми немцы оснащали свои Pz.Kpfw. III и Pz.Kpfw. IV, а также почти все машины на их базе, не только неплохо защищают от ранних противотанковых гранатомётов, но и практически полностью нивелируют эффективность противотанковых ружей. Если ПТРС сравнительно легко пробивает борт Pz.Kpfw. IV со 150–200 двухсот метров, то 5-миллиметровый экран делает пробитие невозможным на любой дистанции.

Это очень эффективное средство для защиты бронетехники от противотанковых ружей, но не только очень эффективное, а ещё и очень дешёвое. Немцы использовали для изготовления экранов мягкую сталь, так как экраны должны были играть роль не бронепреграды, а лишь помехи на пути снаряда.

Заводская конструкция с разнесённой бронёй 10+10 миллиметров, по оценкам КБ Обуховского завода, эквивалентна 25–30 миллиметрам цельной брони, в случае с пушечными снарядами, а также эквивалентна 40–50 миллиметрам цельной брони, в случае с противотанковыми пулями.

Немиров взял четвёртый телефон:

— Сигнализируйте наблюдателям — прекращение стрельбы.

Сигнальщик замахал белыми флажками, после чего на холмах и вышках вокруг стрельбища полигона были подняты белые флаги. Это значит, что открывать огонь, даже в случае поступления прямого приказа от командиров на местах, запрещено.

Подобные меры сильно снижают частоту несчастных случаев в ходе испытаний оружия, а также учебных стрельб — до того, как специальная группа офицеров засела за разработку протоколов, смертность во время обучения и испытаний была нездорово высока…

— Поехали, — сказал Аркадий молчаливо наблюдавшим за ходом испытаний офицерам.

Они погрузились в ожидавший их «Нэш Квад» и поехали к броневику.

Сразу же бросилось в глаза, что попадание под маску орудия, чуть выше погона башни, добилось своей цели — зияет пробоина, в которую Аркадий легко вставил тонкий металлический щуп, прошедший насквозь.

— Что там, Митрофан? — спросил он у секретаря, залезшего в броневик.

— Сквозное, — сообщил тот, открыв люк механика-водителя.

— Будем усиливать, — решил Аркадий. — Либо наварим щиток, либо усилим бронирование. Залезай обратно, сейчас буду щупать остальные пробоины.

Остальные попадания, как он и ожидал, не добились пробития — он нащупывал только глубокие выщерблины во втором бронелисте, а также застрявшие хвостовики пуль. Разнесённая броня работает, что позволяет избежать нерационального наращивания брони.

В будущих моделях броневиков будут применяться рациональные углы бронирования, «пироги» из стали разной твёрдости, усиление локального бронирования для защиты экипажа и прочие ухищрения.

У НН-2 полно недостатков, которые очень тяжело устранить, не повышая его массу, поэтому он продержится в войсках недолго.

Новый, трёхосный броневик, разрабатываемый на ВАЗе уже кучу времени, слишком сильно капризничает — надёжность очень далека от желаемой, а ещё есть проблемы с «трофейной» трансмиссией, которую передал Курчевский.

— А вот это интересно… — вынул Аркадий щуп из сквозного отверстия. — Похоже, что это двойное пробитие…

Щуп пробил обе пластины, но пуля не прошла дальше, а застряла в броне, судя по тому, что что-то упало внутрь, при давлении на щуп.

— Это пуля, товарищ генерал-лейтенант! — сообщил Митрофан. — Хвостовик оторвался, но тело у меня в руках!

— А, тогда нормально! — кивнул Аркадий. — Инженеров сюда — разбирайте броню и начинайте фотографировать, пока светло!

Антиматериальная винтовка показала себя неплохо — броневики, когда их истинная роль на поле боя будет окончательно прояснена, быстро «похудеют», то есть, их бронирование снизится до уровня противопульного, поэтому СВВ-24, без какого-либо изменения бронепробития, будет становиться всё актуальнее и актуальнее.

Модель с 12-кратной оптикой будет присутствовать на полях сражений только в штучных экземплярах, для особых целей, а вот модель с оптикой попроще будет поставляться в войска в приличных количествах, с прицелом на оснащение этой винтовкой антиснайперских подразделений.

Над весом СВВ-24 ещё предстоит поработать — сейчас она весит девять с половиной килограмм, но это пока прототип, у которого ещё есть, что убрать. Владимиров предполагает, что сможет снизить вес до семи килограмм.

Все попадания были запротоколированы, с результативностью. Броневик испытание, в целом, выдержал — лобовая броня его признаётся достаточной для противодействия пехотным средствам борьбы с бронетехникой.

— Продолжайте испытания, — сказал Аркадий Митрофану. — Как закончите всю программу — возвращайся в Смольный и пиши рапорт.

— Так точно, товарищ генерал-лейтенант! — козырнул Русаков.

Аркадий же поехал в Петроград, чтобы закончить свои дела в городе, после чего ехать во Владимир.

*2 марта 1925 года*

В кабинете директора автозавода было слегка прохладно, но это, скорее всего, вызвано не проблемами с отоплением, а недавним проветриванием — в цех проведено центральное отопление, а сквозняков нет, так как все окна новые.

— Поясните, — попросил Немиров, удобнее устроившись в кресле для посетителей.

— Никак не соответствует заявленному моторесурсу, товарищ генерал-лейтенант, — ответил Владимир Иванович Ципулин, директор ВАЗа. — В документах написано, что трансмиссия должна показывать бесперебойную работу не менее пяти тысяч километров, но проблемы начинаются уже через двести километров.

— На ошибки в чертежах вы уже всё проверили? — предположил Аркадий.

— Конечно! — ответил Ципулин. — Наши конструкторы, после детального разбора чертежей, уверяют, что всё сделано в точности, как начертано, а чертили далеко не дураки — в самих чертежах ошибок нет. Но моторесурс вот такой…

— Может, масло не то? — сделал ещё одно предположение Аркадий.

— Да мы на американском масле их испытываем, для чистоты эксперимента! — ответил на это Владимир Иванович. — И бензин проверяли, и водителей-испытателей меняли — всё одно, не хочет трансмиссия работать.

— Но в чём может быть дело? — нахмурил брови Аркадий.