Фантастика 2025-148 - Анна Сергеевна Платунова

удар локтем. — Не играй со мной! Кто обучал тебя пахуюту? — Изменилось даже его выражение лица. Он и до этого вызывал у меня отвращение своим внешним видом, а сейчас больше напоминал взбесившуюся гориллу. Не хватало только прыжков и ударов кулаками по своей груди.

И тут меня словно пронзила молния. Прыжок с ударом локтя!

В голове тут же возникла картина: седовласый старик-таец со своей вечной вонючей сигаретой во рту. Сухой как щепка, вечно кашляющий, и несмотря на это всё, он обладал какой-то запредельной мощью. Именно он объяснял нам, что такое муай боран или древний тайский бокс. Бой девяти орудий, где активно использовались удары головой. Самое то, чтобы выступать в настоящих боях без правил. Меня колотила мелкая дрожь, а воспоминания всплывали одно за другим. Сознание словно разделилось на два независимых потока.

Одна часть меня находилась за столом, выдерживая тяжёлый взгляд собеседника, а вот вторая погрузилась в воспоминания о далёком прошлом, где я изучал старые техники тайского бокса, уже не используемые из-за слишком высокой травмоопасности для участников. Там, где я по-настоящему проникся жестокой красотой этого боевого искусства.

Вспышка — и новая порция воспоминаний заставляет меня вздрогнуть. Старик с сигаретой во рту взлетает в прыжке выше своего роста, чтобы через доли секунды его локоть раздробил кокос, который был закреплён на столбе высотой в два метра.

— Этот приём называется «Хануман ловит звезду». — Перетолковывал переводчик, закреплённый за нашей группой, бормотание старика. — При правильном ударе кости черепа расходятся и ваш противник будет мёртв прежде, чем его тело упадёт. — Очередное воспоминание накрыло меня с головой. В своём последнем бою на Земле именно так я убил Аллигатора… Круг замкнулся… Я понял, кто сидит передо мной, и от этого понимания кольцо Воздуха засветилось бронзой четвёртого уровня.

Сунь Укун и Хануман — имена Царя Обезьян из азиатской мифологии.

— Господин Тахан, меня не учили пахуюту. — Библиотекарь попытался что-то сказать, но я его перебил: — Всё, что я знаю, я видел во снах. — Ядро накачивало энергией кольцо Воздуха, разгоняя мою интуицию ещё сильнее. Я чувствовал, что нужно сказать, чтобы мне поверили, и при этом не соврать ни в едином слове. Вскинув руку, я сосредоточил на своей ладони сгусток энергии, которая олицетворяла мою суть. Глубоко вдохнув, я начал говорить, чуть нараспев, слова своей клятвы: — Клянусь своей силой и покровительством Первопредка, что никто и никогда в этом мире не учил меня техникам пахуюта! — Каждое моё слово врезалось в ткань мироздания, и старший библиотекарь видел всё это своими глазами. Он ощущал, что мои слова правдивы от начала до конца. — Не понимаю… — начал он, но я вновь перебил его, подчиняясь своей интуиции: — Во славу Отца всех ветров и его сына, прыгающего выше солнца, я склоняю свою голову перед кровью его потомков.

Стоило этим торжественным словам умолкнуть, как я почувствовал, что вокруг моего горла, словно удавка, обернулась тугая струя воздуха. Звучит бредово, но я понимал, что стоит этому человеку захотеть — и я задохнусь.

— Кто ты?

— Тот, кто не является врагом детям Сунь Укуна.

Вызов брошен, я показал, что знаю, кто он. Воздушная удавка медленно начала затягиваться, и мне ничего не оставалось, как быстро выпалить цитату из старой книги другого мира, которая как нельзя лучше подходила для этой ситуации:

— Мы с тобой одной крови — ты и я!

Судя по удивлению, мелькнувшему в глазах Тахана, он был в полнейшем шоке. Удавка освободила мою шею, как бы говоря: «Продолжай!»

— У Фэй Линя было два сына от разных матерей, и оба стали Первопредками… — мне не надо было продолжать мысль, так как мой собеседник удивлённо воскликнул: — Ворон! Живой Ворон! Клянусь Прыгающим выше солнца! Как это возможно⁈ — Глаза старшего библиотекаря раскрылись так широко, что больше напоминали блюдца.

— Старая кровь сгустилась и проснулась во мне. Ну или, по крайне мере, я понял именно так. А вот то, что член клана Обезьян прячется под самым носом у Драконов… — Эта мысль меня ошарашила, но в следующий миг я вспомнил старую пословицу о том где лучше спрятать лист.

— Все считают, что мы уже очень давно мертвы. — В голосе Тахана слышалась усмешка. Интуиция просто кричала, что клан Обезьян не просто жив, но и обладает серьёзным могуществом. — Мой клан отстранился от дел Нефритовой империи много циклов назад. К тому же, мы не можем претендовать на трон, пока наш Первопредок не отвечает на наши призывы. В отличие от тебя.

— Кто пойдёт за щенком, у которого нет ни армии, ни денег, ни собственных связей? — Я почти слово в слово повторил то, что когда-то говорил Ардане. Интересно, как она там? Слишком давно Владычица голодных духов не посещала мои сны.

— Тут ты, конечно, прав. И вполне понимаю, почему ты так стремился в Академию Земли и Неба. И, как один из наставников, я могу тебе гарантировать, что ты останешься среди тех избранных. Если конечно захочешь после моего рассказа.

Я непонимающе посмотрел на него, но тот лишь грустно улыбнулся.

— Ты понимаешь, для чего вас готовят?

— Не особо. Как я понимаю, систему обучения полностью изменили. — Ответом на мои слова был короткий кивок. Налив нам обоим чай, потомок обезьян сделал глоток и продолжил.

— Осталось меньше года до открытия больших врат Дзигоку. Малые врата открываются каждый день, и что инквизиция, что остальные организации нефрита уже сбились с ног, охотясь на кровавых колдунов и осквернённых. Ты знаешь, что требуется для закрытия больших врат?

— Провести последовательно пять ритуалов в пяти местах. И провести их должны пятеро, среди которых должны быть представители Света, Тьмы и Крови. — Видя заинтересованный взгляд библиотекаря, я ответил на незаданный вопрос: — Время от времени со мной из Реки Крови разговаривает один из моих предков. Он бывший клановый палач и, как мне кажется, он знает всё, что связано с убийствами и скверной.

— Это очень упрощает мой рассказ, — сделав очередной глоток чая, он продолжил: — Тот способ, о котором ты рассказал — опасен, но он позволит закрыть врата достаточно безболезненно. Есть и другой, и вот он куда более жесток. — Этот уродливый человек обладал талантом рассказчика. Я слушал его, затаив дыхание и боясь пошевелиться, чтобы не разрушить магию его слов. —