Пороки Лэндэльфа. Забытые сказки - Дева Кей

– Что такое? – прошептал он, нахмурившись.

Она не хотела видеть его лица. Горло сдавило, сердце сжалось. Язык отказывался слушаться. Все заготовленные речи спутались в голове, попрятавшись по углам.

Молчание. Лишь мерно тикали напольные часы, да колыхался маятник.

– Так больше не может продолжаться, Вилиан. Нужно все прекратить, – спустя секунды тишины прошептала Фэлис, украдкой наблюдая за реакцией брата.

Его черты стали острее. Глаза забегали в непонимании.

– Что? Это какой-то спектакль для родителей? Ты…

– Нет. Хватит, мы…

Вилиан сделал шаг назад. Кадык на его шее дрогнул.

– Ты не любишь меня?

– Люблю, – выдавила Фэлис, моргая чаще, не позволяя слезам пролиться. – И всегда буду любить, но как брата.

Он нервно усмехнулся:

– Но ведь другой любви нам и не нужно.

Внутри Фэлис все сжалось. Оставшиеся крупицы решимости стремительно сыпались. Казалось, можно было услышать, как они стеклянными бусинами бьются об пол. Грудь трепетала от сдерживаемых слез. Фэлис накрыла лицо ладонями.

– Нет… Между братом и сестрой не может быть такой любви… Братья и сестры не делают того, что делали мы…

Вилиан коснулся ее рук. Его пальцы были холодными, даже ледяными.

– Нет-нет-нет… Посмотри на меня. Посмотри на меня, Фэлис.

Она послушалась. Сейчас брат капризно отказывался принять действительность.. Отрицание. Неверие.

– Что ты такое говоришь? Они тебя заставили? Я… я все пойму и…

– Нет, Вилиан. Хватит. Прошу. – По щеке скатилась слезинка. Фэлис вцепилась в плечи брата. Голос зазвучал жестче: – Хватит. Прошу тебя. Ты всегда будешь моим братом. Но люблю я только Дориана.

Казалось, последние слова для Вилиана стали ножом в спину. И вновь молчание. Фэлис ожидала хоть какой-то реакции, не зная, куда себя деть. Остаться? Расплакаться? Обнять? Молча уйти?

– Ты думаешь, твой ненаглядный принц захочет к тебе прикасаться, зная, что я имел тебя во все щели.

Кровь отлила от ее лица. Его тон, выражение лица, эти грязные слова. Она замерла.

– Ч-то?..

– Не услышала? Могу повторить, – процедил сквозь зубы он и схватил сестру за предплечье, дернув на себя. – Думаешь, такая потаскуха как ты, может стать женой принца?!

Фэлис отказывалась верить, что это говорит ее брат. Нет. Быть такого не может.

– Пусти…

– Думаешь, хоть кто-то возьмет в жены шлюху, которая спит со своим братом?!

Фэлис замахнулась и с силой хлестнула его по щеке. Гнев и горечь обиды вытянули ее из ступора.

Вилиан – ее брат, ее отражение, но она больше не видит его. Что-то внутри разбилось, и трещины разошлись запутанной паутинкой по глади души.

Вилиан изумленно уставился на сестру, неверяще проведя по ушибленной щеке. Словно хотел дотронуться до ее удара, понять, что все это взаправду. Изумление мгновенно сменилось гневом. Он вернул ей пощечину. Фэлис рухнула на пол. Язык защипал металлический привкус крови.

– Дрянь! Да кому ты будешь нужна!

– Вилиан!

В комнату ворвалась миссис Уайт и упала на колени перед дочерью, прижимая к груди.

При виде матери Вилиан изменился. Он испугался, как маленький мальчишка. Да. Маленький мальчишка, который толкнул сестру.

– Мама… мам, я случайно. Я…

– Не смей приближаться! – по слогам произнесла Жозефин, угрожающе выставив палец. Вилиан оцепенел. – Кто ты? Я не узнаю тебя. – Жозефин помогла дочери подняться. – Идем.

Фэлис скрывала лицо за растрёпанными локонами, сглатывала кровь. Стоило выйти, как она побежала в свои покои, больше не сдерживая слез. Горло душила обида. Она слышала голос матери. Кажется, та хотела ее остановить, что-то говорила.

Дверь в комнату была открыта. Служанки выносили вещи.

– Что это такое?! А ну, пошли вон! – истерично закричала Фэлис, забирая вещи из рук камеристки и роняя на пол. – Все пошли вон!

– Но, миледи, госпожа Уайт приказала нам…

– Оставьте меня! Пошли прочь!

Нагнав дочь, Жозефин кивнула, приказав прислуге оставить их. И едва послышался щелчок двери, как хозяйка дома спокойно произнесла:

– Ты уезжаешь, Фэлис.

Фэлис запустила пальцы в волосы, убирая пряди с лица.

– Что? К-куда? Вы меня гоните?

Госпожа Уайт сделала глубокий вдох, приложив ладонь к груди. Если бы только Фэлис знала, сколько эмоций испытывает ее мать. Но они мастерски скрываются за каменным фасадом леди знатного рода.

– Какое-то время ты поживешь в столице, в замке. Так пожелал твой отец. Он договорился с королем Стефаном.

Жозефин приосанилась, вынула платок и принялась методично вытирать кровь с лица дочери. Фэлис поджала губы и поморщилась, наблюдая за движениями матери. Видела блеск печали в ее глазах.

Миссис Уайт заговорила. Тихо. Словно пела колыбельную.

– Тебе сейчас нужно быть особенно осторожной. Ты подавлена, сломлена. В такие моменты сбегаются стервятники. Сломленная добыча – легкая добыча. Поэтому важно твое восприятие ситуации. Не воспринимай удары судьбы, как наказание или попытки тебя уничтожить. Это уроки, которые ты должна усвоить и из которых должна сделать правильные выводы. Ты поняла меня? – Фэлис кивнула. Улыбнувшись, Жозефин притянула дочь к сердцу, вложив в объятья всю любовь, которую еще была способна дать. – Всегда помни кто ты и чья кровь течет в твоих жилах. Ты поняла меня?

Фэлис горько закивала, рыдая в родительское плечо.

– Поплачь, пока никто не видит. Плачь.

Она отчаянно вцепилась в мать, вдыхая аромат ее парфюма, запах волос, что отдавал нотками цветочной воды. Запах детства.

Впервые за долгое время матушка так тепла с ней, так искренна. Ничто так не исцеляет душу ребенка, как любовь и ласка родителя, и ничто так глубоко не ранит, как грубость и предательство родных.

* * *

– Что у тебя с лицом? – насупившись, спросила мажордом Селин, осматривая меня с головы до пят.

– Упала.

– Не похоже.

– Я дважды упала, – буркнула я, собирая грязную простыню в гостевых покоях.

Вздернув тонкую бровь, мажордом мнительно осмотрела других. Видимо, Пим и Элин всю ночь друг другу стригли волосы: от былых длинных локонов не осталось и следа.

– А вы что, ночью были у одного цирюльника?

Сегодня у Селин настроение поострить. Наверняка пересеклась с мистером Сэйджем накануне. Старик рассказывал, как он любит «случайно» столкнуться с бывшей женой в коридоре, где они обмениваются колкими любезностями, бросая на прощание: «карга», «старый пень», «сорная эльфийка» и «противный гоблин». Цитата: «Это бодрит получше напитка с цикорием!» Думаю, Селин считала так же.

Почти бессонная ночка и ранний подъем давали о себе знать: движения вялые, мысли не поспевали, думалось тяжко. Схватив кучку грязного белья, я поплелась в прачечную, бросив злобный взгляд в Пим и Элин. Вздрогнув, эльфийки чуть не упали, запутавшись в собственных ногах.

Сегодня Лэндэльф покидал лорд Сайлас Бранкье. Возвращался в мир