Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

Покинув кофейню, я решил прогуляться по жилым районам. Здесь язык звучал иначе — более непринужденно, с использованием сленга и местных выражений. Я слышал, как матери окликали детей, как соседи обменивались новостями через забор, как уличные торговцы зазывали покупателей.

Постепенно я чувствовал, как мое понимание польского языка улучшается. Теперь я мог уловить не только общий смысл разговоров, но и нюансы, скрытые намеки, эмоциональную окраску слов. Это было похоже на настройку сложного инструмента — с каждым часом мой «слух» становился все более тонким.

Однако мое лингвистическое путешествие внезапно прервалось, когда я оказался в районе, где контроль за толпой был менее строгим. Я вышел на широкую улицу и увидел необычное зрелище — группу молодых людей, явно студентов, которые закидывали краской фасад внушительного здания, оказавшегося банком.

Воздух был наполнен криками и лозунгами. Благодаря моему улучшенному пониманию языка, я смог разобрать их требования без особых проблем. Студенты возмущались грабительскими процентами по займам на учебу, которые превращали выпускников в пожизненных должников.

— Образование — право, а не привилегия! — кричал один из них, размахивая самодельным плакатом.

— Долой кабальные кредиты! — вторил ему другой, бросая очередной шарик с краской.

Моим первым импульсом было пройти мимо. В конце концов, это не мои проблемы, и вмешательство могло привлечь нежелательное внимание. Но тут ситуация резко обострилась.

Из здания банка вышла группа охранников. Я ожидал, что они начнут разгонять толпу или хотя бы попытаются успокоить протестующих. Вместо этого один из стражников, подстрекаемый яростной женщиной в очках — вероятно, управляющей банка — начал творить магию.

Я мгновенно узнал заклинание — простейшая магическая атака. В умелых руках это могло быть смертельным оружием, особенно против простецов. К счастью, охранник не был особо искусным магом, но даже так эффект был ужасающим. В воздухе появилось множество мелких камней.

Первые врезались в толпу студентов, и воздух наполнился криками боли. Я увидел, как один из молодых людей упал, схватившись за окровавленное лицо. Другая девушка, совсем юная, с ужасом смотрела на свою разорванную камнем руку.

Мой мозг работал с невероятной скоростью. Я понимал, что не могу открыто вмешаться — это могло поставить под угрозу всю миссию. Но и стоять в стороне, наблюдая, как избивают безоружных студентов, я тоже не мог. Это было просто неправильно и все внутри меня противилось подобному.

Решение пришло мгновенно. Я незаметно активировал заклинание «Защити», создавая над протестующими невидимый барьер. Следующие камни, запущенные охранником, отскочили от него, не причинив вреда.

Охранник выглядел озадаченным, но женщина в очках яростно кричала, требуя продолжать атаку. Я понял, что нужно действовать быстрее.

— Разрушь! — прошептал я, направляя заклинание на мостовую перед банком.

Камни под ногами охранников внезапно раскрошились, заставив их потерять равновесие. В возникшей суматохе я использовал еще одно заклинание, создающее мощный взрывной звук.

Эффект был мгновенным. Толпа в панике бросилась врассыпную. Студенты, забыв о своем протесте, побежали прочь. Охранники, дезориентированные звуком и нестабильной почвой под ногами, не могли их преследовать.

Я уже собирался незаметно удалиться, когда услышал приближающийся звук колес. К месту происшествия прибывали полицейские экипажи.

— Согласно новому указу, любые подобные собрания незаконны! — прокричал один из полицейских через рупор. — Если не хотите оказаться на рудниках — сдавайтесь добровольно!

Я наблюдал, как полицейские начали жестоко хватать отстающих студентов, заталкивая их в повозки. Некоторые пытались сопротивляться, но их быстро усмиряли ударами дубинок, нисколько не жалея в процессе.

Отступив в тень ближайшего здания, я не мог не сравнивать эту ситуацию с тем, что знал о Российской Империи. Да, у нас тоже были проблемы, но такое… Это было просто немыслимо. Император вкладывал огромные ресурсы в образование, понимая, что стране нужны специалисты, которые захотят работать на свое государство и двигать его дальше. Любые социальные волнения старались предотвращать заблаговременно, работая с причинами недовольства, а не его симптомами.

Годы государственной пропаганды внедрили в сознание людей идею, что служение государству — это почетно, а образование доступно всем, кто готов учиться. Конечно, система не была идеальной, но она работала гораздо эффективнее, чем-то, что я видел здесь.

Контраст был разительным. В Польше даже молодежь была вынуждена бороться за элементарные права, рискуя свободой и здоровьем. И это в столице! Я не мог представить, что творится в провинции.

Когда последняя повозка с задержанными студентами скрылась за поворотом, я вышел из своего укрытия. Улица опустела, лишь разбросанные плакаты и пятна краски на стенах банка напоминали о недавних событиях.

Я медленно побрел обратно к гостинице, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Если то, что рассказывала Карина, правда, если нынешний правитель Польши, действительно, узурпатор… Что же тогда получается? Своими действиями, своим участием в этой дипломатической миссии, не становлюсь ли я соучастником подавления народа?

Эти мысли не давали мне покоя. Я понимал, что нужно действовать, но как? Как найти правильное решение в этом клубке интриг и лжи? И главное — как не ошибиться, ведь цена ошибки может быть слишком высока. Император, конечно, милостив, но и его карающая длань не знает пощады.

* * *

Вечер опустился на Варшаву, окутав город мягким сумраком. Я сидел в своем номере, пытаясь разобраться в хитросплетениях польской политики, когда в дверь постучали. Это был посыльный от Вяземского.

— Господин Темников, — произнес юноша, протягивая мне конверт, — Павел Петрович просил передать вам это приглашение и сказал, что вы должны его представлять на мероприятии.

Я взял конверт, чувствуя тяжесть дорогой бумаги. Внутри оказалось приглашение на закрытый аукцион. Тот самый, на который меня приглашал Жоклевский. Видимо он решил, что раз я отказался, то через Вяземского он сможет заставить меня посетить это мероприятие. Что ж, умно.

— И что же сказал наш уважаемый Павел Петрович? — спросил я, изучая витиеватый текст приглашения.

— Он сказал… — посыльный замялся, — что ему сейчас не до подобных мероприятий, и что вы должны пойти вместо него.

Я усмехнулся. Типичный Вяземский — сбросить на меня все, что кажется ему неважным. Хотя, возможно, все же мне стоило сходить, вдруг помимо очередных попыток завербовать меня я услышу что-то важное.

— Передай Павлу Петровичу, что я с радостью приму это… приглашение, — ответил я, подчеркнув интонацией слово «приглашение».

Когда посыльный ушел, я вызвал Виктора. Как оказалось, той ночью он решил проследить за Новицки, но, не обнаружив ничего подозрительного, вернулся. Как раз в тот момент, когда мы с Кариной уже вели беседу,