Фантастика 2025-196 - Кирилл Станиславович Бенедиктов

— Язык природы, что звучал на ритуале, универсален для большинства планет. Если начать в правильном месте и двигаться точно по алфавиту вперед или назад, земля сама приведет к жизни или к смерти. Иными словами, если окажетесь в беде, Вы знаете, как просить о помощи. Растения, вода и камни укажут путь в безопасное место.

— А наоборот?

— Или наоборот.

— Разве это не тайное знание? — удивилась Самина. — Если это правда — можно ли этим делиться? Вы даже имени моего не знаете.

— Эйден говорил, вы талантливый ученый. А я уверена: по-настоящему умный человек не бывает по-настоящему злым. Я оставлю вас, — вдруг встрепенулась Ампаль. — Увы, на светский раут больше нет сил.

Принцесса развернулась и торопливо ушла по тропинке ко дворцу. Она исчезла у черного хода, никем не замеченная. Самина потерла разгоряченные щеки под вуалью.

— Что это было, Эйден? Это мои слова… Она тоже маг? Она узнала меня?

— Нет. Просто Ампаль мудра и видит чуть больше других. Не бойся: через час для тебя все закончится.

— Хорошо. Я хочу скорее улететь отсюда. Эти стеклянные деревья, эти хрустальные люди… У меня среди их посудной лавки все плывет перед глазами.

Эйден повел ее дальше вглубь аллеи, где не было гостей.

— Даже ты здесь прозрачный.

— Скажи, что мне идет.

— Ты похож на бомбу с часовым механизмом. Но тебе идет.

Сравнение со взрывным устройством идеально легло на андроида. Еще никто не произнес аналогии ювелирнее, чем Самина. Она тревожно огляделась.

— Эй, у меня правда что-то с головой. Эти звуки вокруг — шум деревьев, птицы, вода… Чем дольше я в саду, тем сильнее мне слышится в них какая-то… система? Гармония? Я галлюцинирую? Ну, перестань, ты смеешься надо мной…

— Нет. То есть да! Самина, это просто музыка. Ее слышат алливейцы, роботы и, как оказалось, ботаники.

— Ты шутишь! А я уже с порога решила, что тронулась.

— Ритмы сложные, удивительно, что ты вообще их распознала. Это белый шум. Мозг привык игнорировать его, отсеивать. О! Закрой глаза и угадай, что за танец.

— Я ведь только минуту назад узнала, что это музыка, — Самина засомневалась, но закрыла глаза и вздернула нос по ветру.

Минуту она боролась с разочарованием, что Эйден больше не воспользовался моментом. Еще минута ей потребовалась, чтобы укорить себя за эти мысли. И только на третью она поймала мелодию за хвост.

— О, нет!

— Да. Почему же нет?

— Тиакская кизомба.

Стоило произнести, и ритм уже не шел из головы. Он не распадался больше на отдельные звуки ветра, ручья и листвы. Эйден потянул ее за руку к себе.

— Она слишком сложная. Я не умею, — возразила Самина, понимая, как неловко будет обступать ноги тому, у кого за плечами сотни балов.

— Ничего сложного. Тебе надо уложить шесть па в четыре счета.

— У меня «три» по сольфеджио.

— Я помогу. Расслабь кисти, — он сам потряс запястьями девушки и взял ее правую руку в свою левую. — Тиакскую кизомбу танцуют в закрытой позиции.

— Ты встал мне на платье.

— Это же цифра, — робот воспроизвел интонацию Пти. — На самом деле между твоих ног только мое колено.

— Мне снится, или мы делаем это на людях?

— Не зажимайся. Я машина.

— Это больше не аргумент.

— Тогда так: я же врач.

Эйден уложил ее руку себе на сердце и прижал, а свободная ладонь легла ей на спину. Самина шагнула ближе. На каблуках она была достаточно высокой, чтобы удобно приобнять его за шею. Ладно. Это так приятно, что ладно. Она отпустит мозги еще погулять.

— На каждый счет шагаем на месте, ты с правой, я с левой.

По бедру девушки скользнула ткань. Не платья, разумеется, — брюк андроида.

— Теперь шаг правой ногой в сторону, затем приставь левую. Не переноси вес… Я повторяю зеркально. Не смотри вниз.

Самина разбирала каждое слово в отдельности, но не могла понять целиком ни единой фразы. Ее интеллект впадал в кому всякий раз, как Эйден открывал рот вблизи ее уха. Нет, что-то у нее получалось, конечно. Сложно выпасть из ритма, когда любая осечка, и черная форма шаркает по обнаженной груди. Но еще сложнее убеждать себя, что она прикрыта строгим цифровым лифом.

— Теперь попробуем вращаясь. Стань ближе, что ты как на ясельной ритмике?

— Этот танец запрещен на официальных приемах, — Самина ощутила, как от волнения по спине прокатилась капелька. — Где ты его подцепил?

— Меня развратили по формуле трех «дэ»: дворец, Джур, деньги. А теперь вперед… с правой ноги, затем с левой. Приставь ногу… Не переноси вес! Хорошо.

— Хорошо?

— Мне хорошо. А ты как спагетти в кипятке. Давай с начала.

Танец был расслабленный, плавный. Но сердце гоняло кровь так, что закладывало уши.

— Музыка ускользает. Я сбиваюсь с ритма…

— Закрой глаза и дай ему последний шанс. Вспомни: тебе знакомы эти движения.

Эйден тронул ее висок подбородком, толкая голову девушки себе на плечо. Самина дышала ему в шею. С той стороны, где ее губ и щеки касались разрывы кожи, металл и неопластик. Нарочно сюда, а не с другой стороны. Ритм вернулся. Они станцевали фигуру целиком, потом еще одну и еще. Секрет идеальных па состоял в близости далеко за гранью цензуры: понятно, отчего танец запретили в приличном обществе. Тиакская кизомба проникла в кровь.

«Тебе знакомы эти движения». Да, она не раз танцевала кизомбу. Только впервые — вертикально.

Глава 32

Эйден забирает жизни, а Самина забирает все

— Господин Эммерхейс!

Тревожный оклик генерала разнесся по аллее. Кревес торопился, почти бежал, расталкивая случайных гостей:

— Империя здесь! Адмирал Проци достиг критической точки в наступлении! Харген готовит новый удар.

Самина замерла в напряжении, а синтетик коснулся алмаза:

— Ри, запись из боевого сектора. Кревес, добавляйте свою, — он уловил движение. — Самина, ты куда?

— Мне надо…

— Не уходи с террасы. Дождь собирается!

— Я знаю, — зеленея, девушка убежала прочь. Андроид смотрел ей вслед секунду. Надо было раньше объяснить ей план с наводчиком, но он посчитал, зачем ей лишняя тревога, раз она вот-вот улетит? Что ж,