Математик Боя. Жизнь сильнейшего - Blood_and_Tea

Раньше этот прием был нужен для маскировки. «Всего лишь». А теперь он становится ежедневной необходимостью — иначе окружающие будут вынуждены тонуть в подавляющей силе Бога Шиноби.

— Мы — союзники, — Сенсома сел с джонином рядом.

— Пока — да, — потянул Ооноки, не смотря на него. — Но кто поручится за будущее? Мадара и Хаширама тоже были союзниками, и вон что вышло. Но это даже не то, Сенсома-сан. Скажите мне, вы знаете, что вы — Бог Шиноби?

— Мне пришлось с этим смириться еще до начала войны.

— Возможно. Тогда, вероятно, вы слабо понимаете, что значит быть Богом Шиноби. Не для себя. Для остальных.

— Хаширама Сенджу был сильнейшим шиноби в мире, и для остальных он никогда не означал угрозу, Ооноки-сама. Равно как и Отшельник Шести Путей — первый носитель чакры и звания Бога Шиноби.

— Вы не Хаширама Сенджу, Сенсома, — жестко ответил Ооноки, подняв глаза на собеседника. — Вы — Сенсома Томура — Математик Боя. Я буду честен — вас боятся даже не осознавая, насколько вы на самом деле сильны. А имя вашего учителя — Мадары Учихи, которое вы благоразумно не назвали, до сих пор отзывается страхом в тысячах сердец. Даже тех людей, которые его и не видели никогда. А ведь вы сильнее… И знаете что? Вы куда хуже Мадары, Сенсома-сан.

— Я всегда считал иначе, — заметил Сенсома.

— А я считаю по-другому, — вздохнул джонин Камня, внезапно сгорбившись. — Я знал Мадару. Он был жесток, но у него была цель — объединить мир под своим руководством. Да, власть. Власть для себя одного. Но я думаю, что в глубине души он жаждет этой власти для того, чтобы сделать наш жестокий мир… менее жестоким. Более жестким, но не жестоким. Так я вижу. А вы… Плевать вам на мир, Сенсома-сама. Если это будет весело, вы сожжете его до тла, а потом воскресите пепел и будете вечно с ним биться. Вы ведь даже не подумали о том, чтобы избежать встречи с Джашином, вам даже не было мало-мальски страшно. Вы лишь подгоняли нас, потому что боялись, что Бог куда-то от вас денется. Я не прав?

— Правы, — помолчав, ответил Сенсома. — Пожалуй, со своей точки зрения вы правы во всем. Но вы не учитываете некоторые факторы. Посмотрите на моего ученика. Посмотрите на моего приемного сына. В них нет зла и нет той страсти к разрушению, что течет во мне. Да, добрая драка для них — развлечение, но не смысл жизни. Если я хорошо обучил их, разве можно настолько сильно меня бояться?

Ооноки неспешно встал. На палубе, на почтительном отдалении, уже собрались шиноби обеих команд, кроме Орочимару. Конечно же они все почувствовали исчезновение давления чакры Математика Боя.

Джонин Камня махнул своим напарникам рукой и посмотрел Сенсоме в глаза.

— Странно слышать такое от ученика Мадары.

И они ушли, спрыгнув на воду и побежав по ней. В отличие от безутешных шиноби Конохи, люди Камня всю неделю высыпались и набирались сил. Они готовы добраться до своей Страны за максимально быстрый срок. Хотя им и придется бежать дольше, чем коноховцам.

— Ик! — шатающийся Ловен подошел неслышно, но запах алкоголя от него раздавался далеко. — Он пытался тебя убедить быть союзником?

— Скорее, пытался упросить меня умереть.

— Получилось?

— Не знаю. Пока что я хочу увидеть жену и сына. И сказать тебе спасибо. Ты нас выручил.

— Именем Автора, твое «спасибо» надо обмыть! Пошли!

* * *

Тело слушалось… тяжело. Сенсома отдавал себе отчет, что после Восьмых Врат, да еще и включаемых в них Врат Направления, тело вообще не должно было существовать, но оно существовало, пускай и крайне неохотно. Повреждения, нанесенные Джашином, были ужасны, и заживали практически никак. Палец на правой руке остался только один — четыре остальных не смогла вернуть даже Цунаде. Меч Джашина просто запечатал плоти возможность регенерировать.

Хотя рана от сразу двух клинков на животе затянулась. Но Сенсома чувствовал, что для ее регенерации его тело пользовалось… не совсем своими ресурсами. Темно-синяя чакра Исобу ощущалась даже сквозь одежду — Биджу буквально пожертвовал своей шкурой, дабы залатать своего джинчурики. Но не везде он мог это сделать, так что рубцов и шрамов на теле Математика Боя прибавилось, и прибавилось солидно.

Но, тем не менее, нагрузки помогают мышцам расти. Да, тело болело повсюду, но Сенсома знал, что когда оно полностью восстановится, он будет еще сильнее, чем прежде. Его кости стали прочнее в разы, благодаря чакре Рикудо, впитавшейся в них. Его кожа стала напоминать доспех — простой удар кунаем ее уже не брал. Его связки, пускай они и отзывались кошмарной болью при их напряжении, стали куда гибче, чем когда бы то ни было.

И не только тело — его чакросистема в который раз претерпела изменения. Основательные. Теперь из просто сосуда для чакры Рикудо он стал ее полноправным владельцем. И его собственная мощь, объединенная с мощью первого Бога Шиноби была практически безгранична. Вернее, должна была быть — пока что его чакроканалы приходили в себя, восстанавливаясь после резкого изменения.

Помимо обычной чакры, изменились отношения и с природной — Сенсома ей только что не дышал. Ему теперь даже особо сосредотачиваться не нужно было, чтобы впитать в себя всю энергию природы в радиусе пятисот метров. И был еще один источник. Темный, далекий. Но зато практически безграничный. Сенсома чувствовал мощь той стороны — другого измерения, из которого в этот мир пришел демон, названный предприимчивыми Узумаки Шинигами.

Сенсома стал чудовищно силен.

— Ага, будет забавно, если ты активируешь Контроль Места и будешь контролировать всю планету, хе-хе, — усмехался Джирайя, слушающий, как Сенсома описывает свои новые возможности заинтересованному Орочимару.

— Вполне не исключено, — кивнул ему Ясягоро. — Сенсей и так был сильным. Сейчас он… я даже не знаю, можно ли сравнивать Хашираму Сенджу с ним?

— Нет, Первый Хокаге сильнее меня, — Сенсома посмотрел на учеников и усмехнулся. — Пока я не отойду от боя, конечно.

По прикидкам самого Сенсомы, Орочимару и Цунаде, в полную силу перерожденный должен будет войти с пробуждением Исобу — в течение последующих пяти-шести дней.

— Войне осталось недолго, — уверенно говорила Цунаде. — С таким Сенсомой, мы остановим любой конфликт в мире. И никому не придется собой жертвовать. Не в этот раз.

Сенсома нахмурился. Девушка говорила… слишком правильные вещи. Слишком идеальные. И это было