Фантастика 2025-100 - Даниэль Дессан

Поселковые пообещали, что будут доходить до усадьбы Идриса, хоть иногда. Присматривать за ней, чтобы пруды не пересыхали, чтобы лишайники росли.

Мы с ним оба знали, что вернуться туда не получится скоро. Может быть, у кого-то это не выйдет вообще. Лучше, чтобы место не пустовало, хотя бы в теории могло быть использовано, если не этим поколением, то, может быть, хотя бы их детьми.

* * *

На пустынном побережье маленький костерок из одних лишь сушенных водорослей, с трудом набранных по пути, согревает значительно сильнее, чем если бы вокруг были хоть какие-то люди, хоть кто-то жил. Он словно подчеркивает одиночество, показывает, что без него — без этого огонька, тут была бы настоящая пустошь.

Семь дневных переходов до ближайшего обжитого жилья — это очень много. Это очень далеко.

Особенно, если знать, что с одной стороны море, а с другой — пустынный континент, где нет вообще никого. Конечно, можно утешать себя легендами о Слое, но может, они поэтому и создавались — люди просто хотели успокоить себя, отгородиться мнимым присутствием таинственного Слоя в глубине континента от реальности, которая говорила, что там, в глубине — нет никого. Лишь скалы, камни, и песок.

Ни одного зверя, не говоря уж о людях.

Я понемногу подкладывал водоросли, и рыба жарилась на камнях, прямо рядом с костром. Отодвинь ее немного — и она не только не пожарится, но даже не разогреется.

— Я здесь бывал, — сказал Идрис. — Я в каждом этом поселении бывал. Вот здесь жила семья, у них было трое детей, много по местным меркам. Это было давно, может, дети уже и расселились за это время, или ушли, не знаю.

Идрис махнул рукой дальше от берега, за наше убежище на эту ночь:

— Но там три могилы. Даже не хочу знать, кто именно в них похоронен.

— Возможно, они просто умерли от старости, и набег здесь не причем.

— Возможно, но что это меняет? Я шел в одну сторону, и здесь жили люди. Я иду обратно — и здесь только могилы. И нет даже их потомков. Понимаешь теперь, почему я не хотел возвращаться? Значительно легче идти вперед, не оглядываться. Там хотя бы что-то новое, а не одна лишь пыль, и могильные холмы.

— Для меня — мы сейчас идем вперед, — лишь добавил я, просто, чтобы сбить с него это настроение ностальгии и печали. — И отсюда вопрос: что там, впереди?

— Очередная пустошь. Не такая уж и большая, но пару раз в ней придется заночевать. Поэтому патрули дальше и не ходили, естественный барьер. Удобно, переночевать здесь, осмотреться, убедиться, что варвары не вернулись, и уйти назад.

— А варвары не вернулись. Берег опустошен на неделю пути.

— Кто знает, может, он опустошен и дальше. Нам надо готовиться к тому, что придется прятаться, прыгать в другие миры, а потом возвращаться, чтобы продолжить путь. Это не забег на короткую дистанцию, дорога по этому побережью может занять годы.

— Но в следующий раз вряд ли мы совпадем.

Идрис подвинул рыбу палочкой из рыбьей кости, и кивнул:

— Если только ты не умеешь чего-то, о чем я не знаю. То да — не совпадем. У тебя есть праща, у тебя есть кинжалы. Не пропадешь. Надо будет договориться о знаках друг для друга. Оставлять весточки, просто чтобы знать, как продвигается путь.

— И в каждом твоем мире — происходит тоже самое?

— В каждом моем мире происходит что-то свое. Тебе ли не знать. Где-то просто выжить — уже победа. Где-то надо вырыть колодец. Где-то — справиться с врагами.

— Часто ли встречаются эти. Что зовут себя великими? Завоеватели миров?

— Смотря о ком ты. В одном из миров я сам — король, и у меня великое королевство, и множество моих визирей правят в мое отсутствие. Правда там сейчас скорее конституционная монархия. Не очень получается править, когда большую часть времени тебя нет на месте. Так, фикция, когда я туда попадаю — машу рукой поданным, слушаю отчеты визирей, благожелательно киваю. А самих визирей я даже не назначаю. Выборная должность — визирь. Потом стараюсь исчезнуть, раствориться в толпе. Послушать народ изнутри. Поэтому визири ведут себя хорошо, чаще всего. Знают, что я могу узнать об их делишках не из официальных сводок.

— Известная история. Ее очень любят на моей родной планете.

— Может быть, там тоже был я?

— Это было очень давно. Даже ты столько не живешь.

Идрис усмехнулся и кивнул:

— Ну, тогда кто-то такой же как я. А в некоторых мирах я знаю точно, что правитель — прыгун. Но меня это не волнует. Я занимаюсь своими делами, не отсвечиваю, и живу. Везде по-разному.

— На моих глазах великие уничтожали поселения, убивая всех.

— Да, такие тоже бывают, хоть и нечасто. Здесь, в этом мире, мне кажется, тоже кто-то заигрался. Вот таких надо останавливать. Не потому, что мои действия что-то поменяют во вселенной. Просто потому — что, если я не сделаю это, что-то поменяется во мне.

* * *

Мы разговаривали часто, путь неблизкий, и чем-то надо его украшать.

Но во всех этих разговорах, до сих пор, всегда присутствовала настороженность двух людей, которые через многое прошли, и не будут рассказывать свои сокровенные тайны, да что там, просто даже свою подноготную первому встречному.

Я и так узнал много нового, но значительно меньше, чем мог бы. Так, какие-то крохи, корочки от краюхи, мелкие детали, случайно проскакивающие в разговоре, не более того.

Когда мы минули пустошь, без особых приключений, и вышли на первое укрытие за ней, Идрис, подходя к этому заброшенному жилью, сказал:

— Вот ту жили два старика, муж с женой. Хорошие были люди. Вот у них действительно был шанс умереть своей смертью, не дождавшись волны варваров. Иногда тут появлялся шагающий, но, говорят, редко, так что я его никогда и не видел. Я пробыл здесь, если правильно помню, две ночи и один день, прежде чем отправиться дальше, через пустошь. Очень давно.

— Могил нет, — лишь сказал я.

Шагающий пожал плечами:

— Может, они попросили похоронить их где-то еще. Выбрали место заранее. Не знаю. Поищи знаки, может, для нас кто-нибудь что-нибудь оставил. Через несколько стоянок, два дневных перехода, будет большая бухта. Большая, мелководная. Идеальное место