Фантастика 2025-100 - Даниэль Дессан

* * *

Людям свойственно мыслить в плоскости. Странные дефект, особенно если принять за основу их происхождение от животных, основой выживания которых было перемещение по веткам, в постоянной оценке своего положения в трехмерном пространстве.

Время расслабления закончилось. Мы так лихо накинулись на этот патруль, но первый же варвар показал мне, что среди них встречаются и опытные, закаленные воины.

Люди.

У них было два варианта. Первый, не разделяться, обойти камень, за которым я скрылся, с одной стороны, вдвоем, и искать меня. Второй вариант — разделиться, и обойти его с обеих сторон, стараясь пошире раскинуть невод, чтобы я в него попался.

Я был наверху. На камне. Третий вариант, выйти за пределы плоскости и вернуться к изначальному, к тому, чтобы мыслить в нескольких измерениях сразу. Как бы их не тренировали, но они могли знать такие вещи только в теории.

А я воевал на Ковчеге, где пространство — всегда трехмерно, и забывать об этом не следует ни на секунду. Особенно, когда вокруг тебя шныряет твой друг-ремонтник, который вообще может вылезти из любого угла, из любой трубы, снизу, сверху, сбоку.

Я шел джунглями фронтира, где хищники чаще всего нападают сверху, поэтому волей-неволей начинаешь думать в объеме. Где, оступившись, можешь провалиться по колену в опавшие листья, и даже поверхность становится весьма размытым понятием.

Время коротко, поэтому я не стал дожидаться, пока меня заметят. Они решили не разделяться, и я прыгнул на того, что шел позади. Один нож соскользнул с какой-то косточки у него на одежде, но главный — с левой стороны, вошел ему сверху вниз над ключицей.

Идущий первый оказался вооруженным двумя небольшими топориками. Чем дальше, тем хуже. Он развернулся еще в тот момент, пока я спрыгивал, и никакой внезапности из этого уже не вышло.

— В тени руин! — воскликнул он вполне отчетливо.

Впервые вижу отряд, вполне адаптированный к бою как единое целое. Ведь они свою речевку, которая побывала в большем количестве миров, чем я сам, не просто знали наизусть, но здесь еще и использовали для коротких сообщений во время боя. Перекликались друг с другом. Что-то эти короткие, вырезанные из их основных лозунгов, фразы значили.

— В тени мертвых цивилизаций, — дополнил его я, двинувшись ему навстречу, потеряв в теле его напарника один нож, сдергивая с пояса пращу. Праща здесь бесполезна, что рука все равно пустует, пусть в ней будет хоть что-то полезное.

За мгновение до этого он тоже двинулся в мою сторону, но после моей фразы сбился с шага. Крохотный сбой, шаг чуть меньше, чем надо, чтобы подойти ко мне на идеальную для топоров дистанции. Своим знанием их лозунгов я его смутил, сбил с толку. Он начал пытаться думать, то ли я уже с ними встречался, то ли я предатель, перебежчик. А думать о настолько абстрактных вещах во время боя — крайне вредно.

Он ударил, коротко, без замаха, стараясь тут же отдернуть топорик назад, не давать ему завалиться в мою сторону, если я отступлю. Я отступил, это верно, но по дороге накинул веревку от пращи на топор, удачно обойдя пятку, и дернул топорик на себя.

Либо он потеряет топорик, либо дернется вперед, вслед за ним.

Он удержался, и топорик не потерял. А вот веревка пращи порвалась, не выдержав такого резкого рывка. Может, просто пришло ее время. Веревки из водорослей тяжело сделать настолько прочными, чтобы играть с ними в перетягивание каната.

Варвар тут же ударил вторым топором. Я не стал ждать, отступил даже раньше, чем он ударил, и, когда он начал забирать, оттягивать второй топорик назад, швырнул ему в лицо порванные остатки веревки, которые так и держал в руке.

Он отмахнулся первым топориком, чтобы веревка не попала ему в глаза, но так задача и не стояла. Я двигался сразу за брошенной веревкой, моментально сократив дистанцию. Варвар выставил вперед вторую руку, пытаясь остановить наше сближение, просто руку с топором вперед, даже не стараясь ударить. А я не старался ударить его по телу. Мне как раз руки и было достаточно.

Я дотянулся самым кончиком ножа до его запястья, чуть нажал, проткнув его руку, и потянул на себя, раздирая его руку. Впервые варвар поддался, его повело вперед от боли, и мне оставалось только тут же этим воспользоваться, поменяв направление движение ножа в другую сторону, раздирая его руку, вены на ней до самого локтя.

После этого я отпрыгнул назад, удачно выдернув нож и выжидая. Его напарник еще оседал на землю, падал, прислонившись к камню и медленно сползая по нему вниз. Это тоже хорошо, пока я ждал, то успел вернуть себе второй нож.

Кровь хлестала из развороченной руки, но меня интересовало другое. Понятно было, что этой рукой он не сделает уже ничего. Вопрос был в том, сможет ли он что-то исполнить второй, или ослабеет достаточно быстро, чтобы не успеть больше ничего.

Сзади послышался шорох приближающихся шагов.

Я крутанулся. Свежий враг точно окажется опасней этого.

* * *

— Тяжелые ребята, — сказал Идрис, подходя. — Ни одного не удалось взять. У тебя похоже, чуть получше.

Он остановился рядом со мной, и теперь мы вместе смотрели на раненого варвара. Тот выпустил, просто выронил топорик из покалеченной руки, но второй еще держал, прижимая сжатый кулак и топорище к ране на руке, словно пытаясь остановить быстро вытекающую кровь.

— Ну что? — спросил Идрис, — тебе помочь, перевязать, или это… «мы делаем свою работу в тени…» и подохнешь?

— Мы делаем свою работу в тени звезд, — голос варвара начинал крепнуть по мере того, как он проговаривал их догму. — Делаем работу в свете галактик, на перекрестках миров. В тени руин пропавших народов. В пламени сгоревших звезд. В свете мертвых галактик мы идем, чтобы возвеличить тень…

Варвар отнял руку от раны, приставил лезвие топорика к своей шее, и резанул по горлу. Хорошее лезвие, наточенное, но силы у него было недостаточно, чтобы из такого неудобного хвата провести им по шее достаточно глубоко.

Поэтому он умирал еще долго, почти минуту.

Мы не мешали.

— Фанатики. Где же их так сражаться то научили, не пойму. Это ведь значит, что тут кто-то их готовит не первое поколение, но это также значит, что кто-то тут с ними воюет. Эти опытные, такой