"Фантастика 2025-70". Компиляция. Книги 1-31 - Алексей Калинин

— Ладно, раз ты говоришь, что мне не нужно обижаться на Морова и как-то портить с ним отношения, то мы просто подождем, — кивнул он, опираясь на подлокотники кресла, чтобы встать.

Мирослава Анатольевна снова усмехнулась.

— Папа, я надеюсь, что ты никогда даже думать не будешь о том, чтобы хоть как-то навредить Ивану Владимировичу и его близким, — произнесла она. — Он только что в одиночку выиграл войну и подарил Российской Империи всю Польшу. Не думаешь же ты, что государь станет тебя защищать, если ты перейдешь Морову дорогу?

Анатолий Никодимович поднялся на ноги и, подойдя к ней, крепко обнял.

— Знаешь, милая, если будет нужно, я хоть самому Сатане рога сверну ради тебя.

— Я тоже тебя люблю, папа.

Глава 21

Московский особняк дворянского рода Солнцевых. Иван Владимирович Моров.

— Иван Владимирович, это вы? — удивленно распахнув глаза, спросила Алла Венедиктовна. — Что с вами стряслось в Германии?

Мы стояли на крыльце дома, и пока она рассматривала меня, слуги Солнцевых принимали у моих людей чемодан с документацией по новым артефактам, производство которых нужно будет наладить на фабрике.

Я улыбнулся в ответ, наклоняя голову, чтобы поприветствовать дочь главы рода Солнцевых.

— Война никого не красит, Алла Венедиктовна, — ответил я.

Объяснение ничуть не хуже любого другого. Да, я могу изменять свою внешность, но зачем постоянно об этом рассказывать? Так и до мысли, что я могу выдавать себя за кого угодно, недалеко. Так что пусть все вокруг считают, что я всего лишь постарел.

— Поздравляю с возвращением, — с немного натянутой улыбкой произнесла Алла Венедиктовна. — И заодно, если слухи не врут, с помолвкой?

Ее глаза выражали одновременно и обеспокоенность из-за моего старения, и вместе с тем обжигали любопытством. Как и всякой женщине, ей было крайне интересно узнать, как так получилось, что неприступный Иван Владимирович сделал-таки предложение благородной девице.

— Не знаю, что говорят слухи, но я действительно попросил Снежану Александровну Макарову стать моей невестой, — кивнул я. — Венедикт Кириллович у себя?

— Задерживается, — ответила та. — Что-то случилось на фабрике, вот он разбирался и уже едет домой. Попросил напоить вас кофе, пока вы дожидаетесь. Составите мне компанию?

— С удовольствием, — не стал отказываться я.

Мы прошли в дом, я передал подоспевшему слуге свой плащ и, опираясь на трость, проследовал за дочерью главы рода. Убранство особняка если и изменилось за время с моего последнего визита, в глаза этого не бросалось. Хотя, если сравнивать с самым первым посещением, разумеется, разница имелась.

Наконец, мы прошли в семейную часть особняка, и Алла Венедиктовна усадила меня за стол, накрытый ажурной скатертью. Смазливые горничные мгновенно расставили чашки, чайнички, молочники и сахарницы. Несколько глубоких тарелок едва не ломились от угощений.

От дочери главы рода не укрылось, какими плотоядными взглядами смотрели на меня ее служанки. Чуть нахмурив брови, Алла Венедиктовна хлопнула в ладоши, привлекая внимание к себе.

— Девочки, свободны, — приказным тоном распорядилась она, и нас тут же оставили наедине. — Иван Владимирович, с вами точно все в порядке? Может быть, что-то случилось, и вам нужна помощь? Только скажите, и мы приложим все усилия, чтобы поддержать вас.

Я улыбнулся, демонстрируя, что оценил ее порыв, но покачал головой.

— Все прекрасно, Алла Венедиктовна, — заверил я. — На самом деле мой внешний облик — это мое собственное желание. И никак не связано с войной. Просто я решил, что пора внести некоторые изменения в свой образ. Согласитесь, так я выгляжу гораздо солиднее, и мои студенты эти изменения оценят по достоинству.

— Мои горничные уже оценили, — кивнула собеседница. — И вы правы, вам очень идет, но… Это просто стало неожиданностью. Хотя теперь, немного подумав, я, конечно, понимаю, что внешность для вас — всего лишь материал. Из которого вы, как скульптор, можете вылепить все, что вам угодно.

Я улыбнулся, наливая ей чая. Женщина благосклонно кивнула, когда я положил пару кусочков тростникового сахара в чашку. Только после этого я плеснул себе кофе.

— Лучше расскажите, как ваши дела, — предложил я. — Ждете прибавления в семье? Насколько помню, Венедикт Кириллович решил заняться появлением наследника со всей пылкостью.

Алла Венедиктовна усмехнулась.

— Три девочки действительно беременны, — склонив голову, подтвердила она. — Доктора наблюдают за ними, и пока что плоды развиваются как по учебнику. Так что на самом деле я жду, когда у меня появятся братья. Разница в возрасте, разумеется, у нас огромна, но я буду счастлива, если отец окажется доволен. Вы же знаете, насколько он любит все делать сам.

Я кивнул, не став спорить.

Глава рода Солнцевых действительно не страдал от мании контроля. Он ей наслаждался. Все в роду, включая младшие семьи, должны ходить по струнке, думать так, как сказал им Венедикт Кириллович. А теперь, получив возможность задержаться в мире живых и оставить после себя потомство, он неминуемо будет муштровать новое поколение своих детей, чтобы они стали ему достойной заменой.

— Ну, тут уж нам остается только положиться на Бога, — с улыбкой развел руками я. — Боюсь, даже вашему отцу не удастся перевоспитать собственных детей, если им будет дано другое призвание. Предрасположенность никто не отменял.

Алла Венедиктовна улыбнулась, прежде чем сделать глоток чая. Некоторое время мы посидели в тишине, наслаждаясь напитками, пока она, наконец, не заговорила.

— А что ваша невеста? — спросила собеседница. — Как вы пришли к мысли сделать ей предложение?

Вопрос был задан не только ради того, чтобы удовлетворить ее собственное любопытство. Да и приехал я чуточку заранее как раз ради того, чтобы протолкнуть в благородное общество именно нужную мне версию событий.

К кому еще я мог бы прибыть после возвращения домой, как не к Солнцевым, если они фактически единственная моя родня, с которой я поддерживаю тесные связи? Не к вдове Кантемировой же ради такого дела ехать.

— На самом деле там ничего необычного не случилось. Совершенно случайно Снежана Александровна оказалась офицером войск связи, который курировал мое участие в операции на границе, — изображая одухотворенную улыбку, заговорил я. — Сначала мы пообщались исключительно по долгу службы, а уже после встретились вживую. Ну а когда все закончилось, и мы должны были разъехаться, как это