Фантастика 2025-196 - Кирилл Станиславович Бенедиктов

— Чего ждёте? — карминец с кирпичного цвета кожей потряс фонарём. — Эзеры набирают рабов, а мы тут как тут: стоим толпой, готовенькие! Как на блюдечке для насекомых. Нечего здесь делать, идите в пустыню! Идите!

— Мы погибнем в вашей пустыне, — возразил папа. — Нам нужно в бункер, он где-то за рекой.

— Реки не будет скоро. Только здесь не перебраться: видишь, как смяло мост, а берега крутые. Вам через Румяный Брод надо, там пологая переправа.

— Где это?

Смотритель порылся в ворохе тентаклей и достал битый передатчик-линкомм. На нечёткой голограмме река и наше озеро ещё были отмечены синим: линкомм не знал, что началась война.

— Вот тут, выше по течению. Идите по дюнам… там неполный день пути, как раз вода вся и свистнет к тому времени. Переправитесь и вернётесь назад вдоль того берега. Синдиком-то есть?

— Синдиком?

— Ну, здешняя связь. Не через космос, а наземное радио. Спутников уж нет, считай. Как своих-то искать будете? Эти вот штуки, как у нас с тобой, теперь не годятся.

Родители переглянулись, и карминец скривил рот. Ему не хотелось возиться с пришельцами на виду у насекомых.

— Где бы нам достать синдикомы? — допытывался папа.

— Ну… Я не знаю… — смотритель почесал спину щупальцем.

— Мы заплатим. Хорошо заплатим, я работаю в посольстве.

Карминец кликнул из толчеи кого-то знакомого не самой добропорядочной наружности. Из их торопливой перебранки я поняла только, что плут неохотно соглашался на сделку. Он наконец сказал: «Подожди» и нырнул в толпу.

— Синдикомы нынче редкость — много скарба погибло на пути сюда, да и войны давно не было… мало кто хранит у себя старьё вроде радиоприёмников, — карминец опять почесался, набивая цену. — Но плут обещал, значит, достанет. Приготовьте, чем расплачиваться будете.

Рабы, он сказал? Насекомые брали пленных, а не одну только воду. Мама достала папин бумажник.

— Деньги? — закричал на неё смотритель. — Куда нам девать ваши арахмы и шчерлинги?

— Но…

— Сухой паёк есть? Аптечка? Вода?

— Мы же не можем отдать еду и воду! — спорил папа. — С нами маленький ребёнок! Есть золото, фамильные драгоценности. Эмбер, достань, покажи.

Я протянула шкатулку папе. Карминец сцапал резную коробочку и заглянул внутрь, прикрываясь от любопытных глаз гривой кирпичных волос.

— Ладно.

Вернулся плут и вручил отцу два прибора, похожих на древние пеленгаторы:

— Там батарейка немного в одном, — сказал он с сильнейшим акцентом, — а в другой почти половина. Сутки на два хватить.

Карминцы затерялись в толпе с нашим золотом. Вода всё летела и летела в небо. Кое-кто попытался изловить себе немного бидоном, перегнувшись через перила набережной. Но струя подняла его вместе с тарой, сцапала и швырнула в общий поток. Страшная смерть ждала бедолагу в небе. Больше никто не решился добыть воды таким способом. За стеной, которой обернулась полноводная река, чудились раскаты грома. Или взрывов. Или выстрелов.

— Он сказал, на два дня всего хватит? — тревожно переспросила мама.

— Ерунда. Нам больше и не надо.

У папиного ободрения был такой тон, что я поняла: за двое суток мы либо выйдем к своим, либо умрём в пустыне. А рации на том свете без надобности. Брат робко попросил есть, и мама выдала ему батончик спрессованных опарышей. Мы на двадцати четырёх лапах двинулись по дюнам вдоль берега. Без привычной городской иллюминации вечерняя тьма спустилась мгновенно. Из-за туч не видно было ни ночного солнца — тёмно-красного гиганта Пламии, — ни других звёзд. Ни зги. Русло опустело, и теперь без ориентира — шума воды — мы боялись потерять берег. Чиджи верхом на маме держал банку с блесклявками, чтобы освещать нам путь на пару шагов вперёд. Но их света было недостаточно, чтобы разобрать направление. Папа споткнулся и вздохнул:

— Заночуем здесь.

Мама оплела паутиной себя и Чиджи. Получился воздушный, но тёплый кокон. Золотопряды славились гладким и стройным переплетением волокон, недаром мамин шёлк хвалили на сотню отшельфов в округе. Моя же вдовья паутина была ужас что такое: рвалась, путалась, местами сбивалась в комья, а кое-где провисала, оставляя дыры для сквозняка и дюнной пыли.

— Замри, я сплету тебе, — устало улыбнулась мама.

— Нет. Сама, — я больше не могла себе позволить быть ребёнком. — Слушайте, Чиджи спит. Расскажите про эзеров. Пап.

— Я уже достаточно рассказал в песка…

— Пап!

— Тише!

— Я не слабонервная! И не слабоумная. Смотритель сказал, насекомые берут пленных. Значит, им не только вода нужна?

— Вода-то им как раз и не нужна, — папа подбирал слова. — Это, что ли… пытка такая. Вода останется в небе, пока карминцы не сдадутся и не позволят высосать у себя столько крови, сколько захотят эзеры.

— Что? Крови? В смысле… им нравится убивать?

— Нет. То есть, разумеется, да. Но я имел в виду настоящую кровь. Карминцев или нашу — мою, твою…

Мама перебила, чтобы начать издалека, потому что от папиных слов я хмурилась с тупым выражением лица:

— Эмбер, знаешь, отчего вот эта саранча в клетке — не больше курицы? А наши имаго огромные. Это в школе проходят, ну вспомни.

— У саранчи несовершенная кровеносная система. У насекомых вообще плохой кислородный обмен. Из-за того, что нет эритроцитов. А у шчеров человеческие эритроциты при превращении переносятся в кровь имаго. И ещё у нас хитин пропитан силиконами, а у насекомых слишком хрупкий. И ещё у нас эндоскелет, а у саранчи…

— Всё так, только у эзеров тоже развился эндоскелет. К сожалению. Но ни одна муха не может вырасти слишком большой. Она просто задохнётся. Им неоткуда взять эритроциты, ведь папа правильно сказал: по сути, они насекомые, а не люди.

— Значит, эзеры — вот такая мелочь? — я покосилась на клетку.

— Нет, Эмбер, — сказал папа. — Точно такие, как мы с тобой. Даже повыше, пожалуй, — из тех немногих, что я повидал. Они заставляют пленных тяжело работать. И забирают их кровь, богатую живыми эритроцитами. Время от времени. Питаются одним рабом на протяжении месяцев, лет… Уж как повезёт с хозяином.

— Откуда ты так много знаешь?

— Дипломатам положено изучать чужие миры. Эзеры давно известны как похитители и