Фантастика 2024-82 - Алексей Переяславцев

контингента, и недостаточное сосредоточение артиллерии и танковых сил на ключевых направлениях, и скверную согласованность действий различных родов войск. Иные из специалистов также упирали на нехорошие воспоминания, оставшиеся у рядового состава и младших офицеров о Первой Мировой войны и ее мясорубках. В ход пошло даже остроумное высказывание, автор которого остался неизвестным: "Франция проиграет, потому что среди французских девушек офицер не считается выгодной партией".

Арденнский прорыв сделался кошмаром французского генералитета. Умный и хитрый пруссак"[45] сделал невозможное. Он ухитрился пропихнуть верблюда в игольное ушко — другими словами, провел танки сквозь местность, которую французские штабисты считали непроходимой для бронетехники.

Теперь уже не только нижние чины, но и старшие офицеры (кто втихомолку, а кто и в голос) начали поговаривать, что наилучшим итогом французского наступления было бы его окончание. Но вот беда: сами французы предложить перемирие не могли (любой нормальный политик счел бы такое за проявление слабости), Великобритания была заинтересованной стороной, находясь все еще в состоянии войны с Германией, американцы же не высказали даже малой заинтересованности в европейских делах. Точнее сказать, заинтересованность очень даже была, но чисто деловая. С этой точки зрения такой конфликт был для Америки если не манной небесной, то уж точно жирным пирогом. Что до СССР, то роль посредника ему никто и не предлагал по причине глубочайшего недоверия к коммунистам вообще и господину Сталину, в частности. Возможно, роль сыграл и тот факт, что торговый оборот Германии с Советским Союзом сделался больше, чем в довоенное время — с Англией и Францией, вместе взятыми.

Разговор с Курчатовым получился до последней степени деловой.

— Игорь Васильевич, я напомню основные факты, а если ошибусь, так поправьте меня. Итак: цепная реакция возможна по достижении критической массы. Для двести тридцать пятого изотопа в металлической форме это примерно пятьдесят килограммов. Брать, конечно, надо с запасом. Вам уже сказали, что моя работа — добывание контрабанды. В том числе вполне реально раздобыть в товарных количествах нужные изотопы. Но есть условия. Требуется образец материала. Это вам тоже известно. Как с ним?

— Сергей Васильевич, та центрифуга, описание которой вы предоставили, заработает лишь через месяц. Это в предположении, что она сразу и безотказно будет действовать, а ведь вы сами знаете…

— Конечно, знаю, Игорь Васильевич. Таких центрифуг нужны не одна сотня. Потому-то и предложил масс-спектрометрию.

— Но вы понимаете, что полученное количество…

— …порядка микрограмма — угадал? Нам больше и не нужно. Зато понадобится другое… вот примерные чертежи.

Курчатов в экспериментальном оборудовании толк понимал:

— Ага… так… ну, это вам не фотометр и не счетчик Гейгера… а диаметры?

— Чтоб эти пробирки входили. Держите образец. Далее, у химиков должен быть бокс с аргоновой атмосферой, с перчатками. Как насчет него?

— Имеется, и не один. Вот только аргон, возможно, будет не быстро.

— Мне всего один бокс и нужен. Аргон добуду. И емкость под готовый продукт. Герметическая, объемом не менее двухсот и не более четыресот миллилитров, из кадмия или хотя бы со слоем кадмия. У вас должна быть записка на этот счет.

— Уже имеются. Их заказали даже несколько на всякий случай, вот и…

— В акте передачи мне этой емкости должен быть указан ее точный вес. В сущности, это все. Вы получите примерно сто пятьдесят килограммов урана. Этого хватит на одно изделие. Буду настаивать на том, чтобы его пустили на испытание. Но при необходимости можно будет доставить еще. Вопросы?

— Сроки?

— Простите, не понял. Вы спрашиваете у меня, когда вы будете готовы со всем оборудованием?

Курчатов вежливо посмеялся.

— Все то, что вы заказали, будет готово послезавтра. Нет, имелось в виду: сколько вам потребуется на все про все?

— В идеальных условиях… м-м-м… что-то около недели. Но я не учитываю затраты времени на очистку бокса.

— Думаете, пролиться может что-то?

— Просыпаться, если точнее. Порошок урана. Тут по срокам вам виднее, Игорь Васильевич. Скромно говоря, я почти невежда во всем, что касается очистки предметов и помещений. Еще вопросы?

— Просьба, а не вопрос. Нельзя ли и нам получить такую же машинку для расчетов, которую вы показывали… э-э-э… моим коллегам?

К некоторому удивлению Курчатова, загадочный контрабандист с высшим образованием надолго задумался.

— Задали вы задачку, Игорь Васильевич. Ладно, начнем по порядку. Сколько вам таких машинок надо?

Ученый с огромным усилием подавил фразу: "Чем больше, тем лучше". Потом он помедлил, прикинул и выдал:

— Пять — это минимум.

— А себя вы считаете?

— Тогда шесть.

Речь седого инженера замедлилась. Похоже, он говорил, одновременно обдумывая действия.

— У меня был иной план. Петру Леонидовичу я говорил, что могу раздобыть другие машины — куда более производительные. Но у них есть недостаток, — тщательно выверенная пауза, — неподготовленный человек не сможет с такой начать работать прямо сразу. То есть вы сами, Яков Борисович, Юлий Борисович и специалисты подобного уровня разберутся быстро. Впрочем, иные пока что и не будут с ними работать. Да, наверное, вы правы, Игорь Васильевич, для начала расчеты ведите на тех, которые, как я сказал, получше. Но потом я подготовлю специалиста, тот научит вас работать на технике еще более высокого уровня. Тогда начнется работа серьезная. По правде говоря, такую возможность я предвидел как один из вариантов. Сидоров!

— Я!

— Пошлите одного из ваших бойцов к моей машине. В багажнике большая сумка в красную клетку. Принести сюда.

Сержант умчался, чтобы вернуться через пять минут с матерчатой сумкой совершенно несолидного вида. Курчатова удивило, что на столь невзрачном изделии красовалась застежка "молния" явно из пластической массы.

Сергей Васильевич расстегнул застежку и начал извлекать расчетные машинки в заводской упаковке.

— Пишите расписочку. Получил изделия "МК-52", новые, шесть штук. Распишитесь. Кстати, эта техника нашего производства, не заграничная. Когда снимете упаковку, ее не выбрасывать, а отнести в первый отдел. Там знают, что делать. И правила обращения с секретной техникой объяснят. Знаю, что вы знаете. Объяснят еще раз. Инструкции прилагаются, они по-русски. Надеюсь, разберетесь. И еще особо предупреждаю уже от себя: никаких вопросов о происхождении никому не задавать, и даже тему такую нигде не поднимать.

Курчатов не был новичком в секретных работах, а потому проникся и лишнего любопытства не проявил.

На следующий день Странник вошел в кабинет наркома внутренних дел. Берия очень интересовался ходом работ по атомному проекту.

— Разумеется, Лаврентий Павлович, я выполню эту работу, даже если начать с микрограмма.