Фантастика 2025-61 - Дмитрий Александрович Емец

Что теперь с ними? Получилось ли? А вдруг нет? Вдруг они погибли… из-за него.

Нет! Мистер Макленнор дал чёткие указание — что и как. И он, Алексей Трипольский, исполнил их в точности. Нигде не прокололся. А значит, челнок уже в пути и скоро коснётся выдвижными «лапами» белого песка. Они ещё скажут ему спасибо! Помянут героем, когда их станут вытаскивать из транспортного раствора! Может даже успеют вписать звучное имя в череду бронзовых оттисков под статуей «Слившихся»… И тем красочнее будет его возвращение. Ведь если бы не он, тридцать третья экспедиция повторила бы судьбу двух предыдущих, прибывших на Ясную.

Позади взбухшими колёсами шуршал транспортёр. При одной только мысли, что ждёт его впереди, сердце Фарадея пускалось в пляс аритмии. Нет, он, конечно, другого и не ждал, но… Но это же Алан Макленнор! Он оценил его, заметил и пригласил! Самый настоящий, живой! Тут, на Ясной! Ну, не совсем в традиционном смысле, но всё же.

Ох, сколько же он, Алексей Трипольский, блуждал! Сколько шишек набил в логических тупиках, пытаясь найти верный путь и ответ — как же так? И когда нашёл, сам себе не поверил. Долго упирался, чем-то недовольный, пока ни высказал всё вслух. Спасибо Бурову — заставил, прижал. И только когда Фарадей озвучил свою теорию, всё встало на свои места.

Почти всё.

Ведь полным сумасбродством была идея отправиться на Ясную. Мистер Макленнор сделал всё, чтобы его сочли мёртвым, и Фарадей преследовал его вслепую. Как же обрадовался Трипольский-старший, когда сынок решил слинять за сто десять световых лет от него! Купил всё, что только можно было купить ради отправки не особо-то годного парня в космос. А где не работали деньги, в ход шло личное влияние.

Балластом позади, якорем даже, по песку волочилось ощущение, что он идёт в неизвестность, которую его ум не готов понять, сделать ясной, разобрать на составляющие. Вперёд его тянуло неумолимо, почти гипнотически, но шёл он всё же сам. Наверное так себя чувствует мотылёк, стремящийся к пламени.

Незажившим шрамом где-то в подсознании саднило разочарование. Вскрывая тело Бёрда, он рассчитывал увидеть вовсе не то, что в итоге увидел. Вот и сейчас он боялся, что незакрытые пока вопросы если не перейдут навечно в ранг риторических, то получат ответы, к которым он не готов. Как не готов был видеть биологическое тело псевдоамериканца. Да, он нашёл квантовый мозг, к чертежам которого проложил путь сумасшедшими деньгами отца. Но эти две составляющие не гармонировали, не вставали в единую картину. Квантовое чудо внутри черепной коробки пусть не совсем, но человека, смотрелось алым бантом у основания стахановской лопаты кочегара.

Трипольский жаждал знать — как же всё-таки охлаждался и питался квантовый мозг? И очень боялся не услышать ответа или, что уж совсем смерть, не понять его.

— Вор, — вдруг презрительно изрыгнул динамик шлема.

Голос Бурова — вынутый из жидкого азота стальной шар. Трипольский ждал его. Специально оставил неповреждённым один-единственный канал. Но Буров предпочёл до последнего разбирать нагромождённые Фарадеем баррикады, чтобы достучаться до ничего не подозревавших Ивана и командира. Хотя мог легко и просто выйти на связь с ним. До того, как будет пройдена точка невозврата. Впрочем, это случилось задолго до того, как остатки токов в бронзовом дровосеке забросили сигнал о помощи на орбиту.

— Убийцы, — ужалил в ответ Трипольский, но почувствовал вдруг, что ранил и себя.

— Что ты наделал?

— Ничего. Я вас спас. Теперь — спасу его.

— Где Нечаев и Иванов? Что ты…

— Они в безопасности, — отрезал Фарадей, убеждая в первую очередь себя. — Я вызвал вам челнок, теперь вы можете покинуть планету.

Эфир трещал, забиваемый какими-то помехами. Или это его хлипкое самообладание?

— Я не люблю повторять, Алексей Сергеевич. Но ради тебя готов на исключение, — голос Бурова сделался удавом, а бредущий впотьмах беглец — окоченевшим кроликом. — Тебя погубит слепая вера в гений Алана Макленнора, которая питается твоей же самоуверенностью. Я никогда…

Трипольский обрубил связь резко, испуганно, как на голову изготовившейся змее наступил. Дослушивать он не хотел. Знал, что Буров скажет.

Эти несколько километров промелькнули незаметно — его трясло от злости. Словно бы он шёл не в «Сапфире», а в заокеанском боевом комплексе, где совсем не нужно работать мышцами. И никакой Карины не существовало в помине. Надо же, как бывает! Всего-ничего пожил с великим уравнителем в голове, а уже забыл, как это — злиться.

Лес кончился неожиданно. И ещё более неожиданно на пути вырос узнаваемый силуэт «Осы».

— А-алан М-макленнор?.. — по-английски заикнулся Фарадей.

Мысли понеслись кубарем с горы, а он пережидал эту самую длинную в жизни секунду. Эх, сюда бы старика Альберта!.. Он бы рассказал ему, что время движется с разной скоростью не только относительно пространства, но и сознания. Он чуть не умер от ожидания, в то время как «Оса» напротив едва подняла руку!

— Алексей Трипольский, — старые динамики, молчавшие долгие годы, немного хрипели. Но для него они были ласковее самых звучных фанфар.

Как же громко было его имя! Особенно в «устах» синтетика, носящего разум величайшего учёного и Великого Никто науки одновременно!

— Я всё сделал, как вы просили, — с трудом сдерживаясь, чтобы не тараторить, проговорил Фарадей и повернулся к транспортёру: — Он… тут…

— Нужно уходить. Здесь небезопасно.

— Да-да, конечно!.. Ведите!..

Широкая спина посеревшей от времени «Осы» вся была в «шрамах». Судя по ним, Алан Макленнор встречался даже с Кариной, не говоря уже о белотелых. Досталось же ему… Интересно, ради чего всё это? Что есть такого тут, на Ясной, ради чего стоило уничтожать жизнь — нормальную, человеческую? Но Фарадей задавался этим вопросом не потому, что осуждал или недоумевал. Он искренне хотел знать ответ. Потому как поступил, в сущности, точно так же.

Оружия он не носил. Как ни старался Трипольский, а разглядеть хоть что-то, походившее бы на него, не получилось. Как он защищался? Из рассказов Романа следовало, что он убивал белотелых каким-то импульсом, едва коснувшись головы…

Позади шуршал транспортёр, львиную долю контейнеров на котором занимали питательная смесь и кубики с водой. Пришлось потрудиться, чтобы никто из команды не заглянул внутрь. Страшно подумать, что было бы тогда. Мало того, что никуда б его не пустили, так ещё и не поверили после ни слову. А токи в том дровосеке — мистер Макленнор всё подробно расписал — угасали слишком быстро. И другого такого больше нет. На всей планете их было четыре, два из которых белотелые