Анима. Весь цикл в одном томе - Екатерина Соболь

– Ладно, попробую, – кивнул он и потер руки одну о другую.

Анима скользнула в ладони мгновенно. Что делать потом, Нил не представлял и просто захлопал руками, как крыльями. Получилась скорее курица, чем стриж, но золотая пыльца вокруг вспыхнула красиво. Левую руку окатило теплом – и вдруг дернуло болью от плеча вниз. Нил вскрикнул. Вместо руки у него теперь было что-то плоское, широкое, покрытое разлапистыми коричневыми перьями. Слабея от ужаса, Нил попытался сжать кулак, но не почувствовал собственных пальцев. Крыло дернулось. Нил осел на колени, упираясь здоровой рукой в землю, и отстраненно подумал, что его сейчас стошнит.

Весна сказала, что желания для магии достаточно, и он изо всех сил захотел вернуть себе руку. Не для того он вырвался из плена, чтобы погибнуть с куриным крылом и от руки Ястреба. Нил издал нервный смешок, подумав, что птичья тематика пронизывает эту историю насквозь.

Смех, как ни странно, тут же сработал, рука вернулась на место, и никогда еще Нил не был так рад видеть свои бледные пальцы с каймой грязи под ногтями.

– Извини, больше пытаться не буду, – слабо проговорил он. – Почему-то курица выходит, наверное, я их лучше помню. А с полетами у кур не очень-то, если ты в курсе.

Кадет прикрыл глаза. На его лице было написано мучительное желание колотить в дверь и просить, чтобы родная стая забрала его обратно.

– Ясно, – проскрипел он. – Тогда используем не вашу магию, а нашу.

Он осторожно вынул прямо из воздуха что-то маленькое, трепещущее. Перышко, сообразил Нил. Черное пуховое перо. Тоненькие нежные отростки трепал ветер, и казалось, что оно дрожит от холода.

– Это мое. Я перенесу тебя туда, где, по нашим сведениям, находится купол. – Кадет вложил перо Нилу в руку. – Держи и закрой глаза.

На ощупь оно было холодным как лед, и этот холод сразу пополз по руке вверх, разливаясь по телу. Нил внезапно почувствовал кожей воздух, его плотность, направление ветра – и тут же начал задыхаться.

– Эй! Успокойся и попробуй еще раз, – приказал издалека голос Кадета. – Дай ветру себя подхватить.

Нил крепче сжал перо. Он был не прочь убраться от Селения подальше, но перо снова начало леденеть, и какой-то инстинкт, огромный и мощный, запрещал ему поддаваться, как запретил бы сунуть руку в огонь.

– Я не могу, – выдавил Нил. Ощущение было чужеродное, жуткое, будто его руку сначала набили колотым льдом, а теперь пытаются вывернуть наизнанку. – Не могу.

Но под тяжелым взглядом Кадета он попробовал снова. На этот раз холод беспрепятственно прокатился вверх по руке и наполнил грудь. Нил приоткрыл рот, пытаясь вдохнуть, и не смог. Ему показалось, что он отвлекся от происходящего всего на секунду, но когда туман перед глазами рассеялся, он обнаружил, что лежит на земле. Кадет нависал над ним, как угрюмое черное пугало.

– Ясно, – похоронным голосом произнес Кадет и бережно подобрал с земли перышко. Сжал его в кулаке, а когда разжал руку, в ней уже ничего не было. – Твое тело не выносит Тени. Твоя и моя магия отталкивают друг друга.

– А чего пешком-то не пойти? – прохрипел Нил и кое-как сел. – По земле надежнее.

Кадет тоскливо поглядел на небо, потом на закрытую наглухо дверь. Нила не оставляло чувство, что из-за нее – или сквозь нее, кто их знает, – за ними наблюдают, но вмешиваться никто не спешил. Очевидно, Ястребы считали, что, раз пророчество разгадал Кадет, Нил теперь целиком и полностью его проблема.

– Ладно, веди, – наконец сказал Кадет.

– Лучше ты. Сам же сказал, что знаешь, где купол.

– Вопрос в том, знаешь ли ты, – задумчиво ответил Кадет.

Его растерянность окончательно сменилась на тихую, мрачную подозрительность, и это было ничем не лучше: в таком настроении Кадет наверняка быстро додумается, что его пленник-болван понятия не имеет, куда идти. Нил надел на лицо самое наглое выражение, на какое был способен.

– Конечно знаю. Я же волшебник, – фыркнул он. – Но хочу проверить, вдруг ты врешь? Смешно будет, если я приведу тебя туда, как последний предатель. Либо иди первым, либо сяду тут, и ты меня не сдвинешь.

Лицо у Кадета стало сложное, и Нил решил закрепить успех.

– Или боишься ко мне спиной повернуться? – насмешливо спросил он. – Видимо, не такой уж ты сильный теневой маг. Может, друзей позовешь? Пусть они меня отведут, если сам не справишься.

О, вот это было в точку, Кадета аж подбросило. Он насупился, развернулся и зашагал через лес. Нил пошел следом, осторожно вминая ноги в больную хрусткую траву.

– Что с деревьями? – спросил он сотню шагов спустя, когда глаза окончательно привыкли к свету и стало ясно, что вокруг ничего не меняется: иссохший лес тянулся до горизонта.

– Территории освобожденных народов всегда такие, – равнодушно отозвался Кадет.

Нил остановился, чуть не споткнувшись. Если на всех захваченных Ястребами землях такое, получается…

– Земля не может вынести такое количество Тени. Она умирает, – выдохнул он. – Но… Но зачем вам это? Тут же, наверное, ни грибов, ни ягод, а если распахать, ничего не…

– Кое-где попадаются плодородные участки. Если теперь вашим сложнее находить еду, тем лучше. Меньше времени думать о глупостях.

– И много вы земель захватили? – не своим голосом произнес Нил.

– В этой части мира – все, кроме той, куда мы идем, – без выражения ответил Кадет.

Нил сглотнул, пытаясь избавиться от тошнотворной ненависти, которую вдруг почувствовал, глядя Кадету в спину. Ястребы, похоже, захватывали земли не для того, чтобы получать больше урожая, или дров, или рыбы. Они просто хотели ими обладать. Нил лихорадочно огляделся. Надо быстро скрываться, ни секунды больше рядом с одной из холодных тварей, которые превратили мир, который он помнил, вот в это.

– Не отставай, – сказал Кадет, как будто у него глаза были и на спине. – И не пытайся сбежать, у тебя не выйдет.

Конечно, Нил попытался.

Он выждал, чтобы уйти подальше от Селения и хоть немного разобраться, где они находятся. Со вторым пунктом не сложилось: печальный больной лес вокруг совершенно не менялся. С первым тоже было так себе, потому что от Селения они удалялись куда медленнее, чем Нилу хотелось бы. Вина тут была общая: он давно забыл, как же это утомительно – ходить пешком, а Кадет, видимо, и вообще не знал, слишком привык летать.

Нил впервые видел, чтобы у Ястреба настолько плохо что-то получалось, и безнаказанно ухмылялся, глядя, как Кадет спотыкается