Сказка про попаданца 2 - Пантелей

— Вы намерены продолжать войну, Сир? Мне казалось…

— Под Краковом мне и самому так казалась, Бониве, но с тех пор я многое переосмыслил. Мы допустили ошибку, поторопившись начать войну. Помните «Апокалипсис», Откровения Иоанна Богослова?

— Очень смутно, Сир.

— Перечитайте. Согласно пророчеству, перед Вторым Пришествием, в мир придут четыре Всадника Апокалипсиса. И первым должен прийти Всадник с луком на белом коне, имя которому Чума. Всадник Война, на рыжем коне, появляется вторым. Мы поторопились.

— Вы это серьёзно, про Второе Пришествие, Сир?

— Более чем серьёзно, де Бониве. Теперь я в этом убеждён.

— Зачем нам тогда воевать, если всё равно наступает Конец Света?

— Когда он ещё наступит… Мы с вами можем до этого и не дожить. Воевать мы должны просто потому, что не можем заключить мир. У нас нет другого выхода. Османы ведь не остановятся в Вероне, не так-ли?

— Скорее всего, Сир.

— Точно не остановятся. Цена мира сейчас слишком высока для нас. Сулейман потребует уступки не только Италии, но и Швейцарии, Ломбардии, Савойи, а может быть и Франш-Конте. Вы готовы пойти на это?

— Нет, Сир. Это уже слишком.

— Вот и я так думаю. Поэтому как можно скорее отправляйтесь в Новый Свет. Нам нужна новая армия. Нужно оружие для ста тысяч. Нужны боеприпасы, нужна артиллерия. Только вы всё это можете получить за те деньги, что у нас имеются.

— Не знаю, Сир. Да и чума ведь. Меня наверняка запрут в карантине.

— Не беда. Сорок дней подождёте, отдохнёте. Как раз чума и подарила нам второй шанс, османам сейчас приходится гораздо хуже. Сомневаюсь, что они смогут организовать масштабное наступление этим летом. Слишком большой риск потерять всё войско от болезни, и Сулейман это отлично понимает. Время у нас есть. Отправляйтесь, де Бониве. На вас теперь вся наша надежда. А я пока начну собирать новую армию, и попробую не допустить чуму вглубь Франции. У русских ведь это получается, значит и у меня должно получиться.

Друг Энрике, король Западной Германии, Генрих Первый д'Альбре, прибыл в Тауантинсуйу двадцать третьего февраля 1534 года. Прибыл из Маракайбо, где традиционно праздновал Рождество и Новый год, поэтому в карантин не угодил. Из Европы, Генрих отбыл примерно в одно время с Паскуалем де Андагойя, поэтому новостей из Старого Света не привёз, зато привёз их из Южной Инки. Точнее, от привёз жрецов-радио-электронщиков, которым удалось заставить нормально работать станцию связи в Маракайбо. Связь, причём, голосовая связь с Лимой, у Маракайбо уже есть, на очереди Тауантинсуйу и Нью-Йорк. А дальше пойдёт намного веселее.

— Повезло мне вовремя из Европы отплыть. И Василию с Марией повезло. Через неделю после нашего прибытия, Эль Чоло начал всех отправлять в карантин. Даже герцога Рима и Мальты…

— Молодец, Эль Чоло. Чуме ведь всё равно, через кого передаваться, для неё что короли и герцоги, что простолюдины, все одинаково годятся в переносчики.

— Жуть-то какая… Страшно умереть от этой дряни. Боюсь и не стесняюсь этого. Поживу у тебя? Что-то мне совсем не хочется возвращаться.

— Конечно. Живи, пока не надоест. Только отправь супруге повеление переселиться в Мон-Сен-Мишель вместе с дочерью. Их там примут и устроят, я распоряжусь. Бережёного — Бог бережёт

— Думаешь?

— Знаю.

— Тогда, конечно. Оркестр то у тебя здесь есть?

Радиосвязь между Тауантинсуйу и Маракайбо установили семнадцатого марта 1534 года. Получили пакет новостей. Франциск Первый Валуа и Гийом Первый Бониве выжили. Оказывается, они ушли от Триеста накануне битвы всего с тремя батальонами охраны. Через Загреб и Буду добрались до Кракова, где угодили в карантин, а после него, с немалыми приключениями добирались до Антверпена, через Царьград и Гётеборг.

Узнал всё это Эль Чоло от непосредственного участника, Гийома Гуфье де Бониве, прибывшего в Новый Свет, искать помощи у друзей.

С Гийомом, Эль Чоло пообщался лично. В плавании тот провёл больше сорока дней, и за это время никто на корабле не заболел, но шаман всё равно на берег никого не пустил, даже друга Гийома. Принял его на борту своей яхты, а после сразу отправил в Тауантинсуйу, через Нью-Йорк. Изгнанному королю Хорватии снова требуется оружие, много оружия, много больше, чем у него имеется денег. Принять решение главный вице-император мог и сам, но не захотел. Большую Европейскую Игру ведёт Савелий, к нему Эль Чоло де Бониве и отослал. Ждите, скоро будет, отчалил уже две недели назад.

Василий Иванович с Марией Генриховной из Лимы уже вернулись и готовятся к отплытию в Европу. На их яхту, «Князя Святослава Игоревича», грузят две радиостанции для Царьграда и Лондона. Ещё три на «Священного Препуция» — для Гранады, Мальты и аббатства Сен-Жермен-де-Пре в Париже. Парижская радиостанция станет первой коммерческой орденской.

Чума уже в Западной Германии (Швабии) и континентальных владениях Британии. Сэр Томас Мор, лорд-канцлер Британского королевства, запретил любое сообщение острова с континентом, а канцлер Русского царства, князь Иван Бельский — любое перемещение по дорогам, западнее Днепра. Италия поражена полностью, во Франции весь юго-восток. Что творится в Османской Империи, достоверно пока неизвестно, но точно, что самый настоящий ужас.

Совсем плох кардинал-камерленго Иаков Рихтер, архиепископ Маракайбо и главный викарий Собора Священного Препуция, так что Папе Клименту Восьмому лучше бы вернуться. Долго Рихтер не протянет.

— Вещь! — оценил радиостанцию король Западной Германии, уже освоивший сленг своего друга, императора Нового Света, — Мне тоже такая штука нужна.

— Одну получишь в подарок. В столицу, в Кёльн. А дальше договаривайся с магистром Ордена.

— Договоримся, — кивнул друг Энрике, — штук десять я куплю. Или даже больше, тут подумать надо, посчитать.

— К ним электростанции нужны.

— Тогда пять, или шесть. В Амстердам, Дюссельдорф, Ганновер, Франкфурт и Штутгарт точно надо, а в Гамбург может быть. Я рад, что Гийом выжил. За него даже больше рад, чем за Франсуа.

— Я тоже.

— Поможешь ему?

— Чем-нибудь обязательно помогу. Но воевать за Францию и Хорватию не буду точно. Сулейман и Увейс-паша мне тоже друзья.

— А после них?

— После и посмотрим. Им всем ещё по сорок не исполнилось.

Интерлюдия. 29 марта 1534 года.

Герцог Рима и Мальты, магистр Ордена Священного Препуция, кардинал Игнатий де Лойола принял предсмертную исповедь кардинала-камерленго Иакова Рихтера, архиепископа Маракайбо и главного викария главного христианского храма, накануне.

Почему именно ему решил исповедаться Рихтер перед смертью, а не своему обычному исповеднику, теперь можно только догадываться, покойный на вопросы уже не ответит. Но сама исповедь оказалась потрясающей всю картину мира,