Одиннадцатый цикл - Киан Н. Ардалан

Ознакомительный фрагментВ детстве я мечтал вести полки в бой, воодушевлять своей музыкой, но, увы и ах, лишен дара. – Он взглянул на сына. – То ли дело Дейл. У него от природы талант, а не как у меня. Жаль только, не оттачивает его как следует. – Он перевел взгляд на Бэка. – А мне достаточно раз в неделю видеть, как загораются ваши юные лица. И никакой магии не требуется.

Галливакс говорил так спокойно, но, гадала я, вдруг он из гордости не показывает, что душа по-прежнему болит? Или он просто слишком хороший артист и преотлично это скрывает?

– Отец, можно погулять? – попросил Дейл.

– А репетиция? – Он нахмурился. – Как же ты станешь менестрелем, если не репетировать?

– Да я и так уже опытный.

– Ты, сынок, талантливый. Это разные вещи. Ты еще даже не освоил баллады Микриона.

Дейл посмотрел на нас с мольбой.

– Господин Танли, понимаю, упражняться очень важно, но ведь сегодня родилось одиннадцатое Семя. Такое не каждый день случается. – Моя мягкость, я знала наверняка, его покорит.

– Отец, умоляю! – дожимал юный лютнист.

Галливакс сдался и с удрученным вздохом нехотя кивнул. Сын стиснул его в пылких объятиях.

– Спасибо, пап!

– Главное, осторожнее. Не повреди руки! – напутствовал бард.

Дейл закатил глаза.

– Обязательно.

– Да, и вот еще… – Галливакс вернулся в трактир за лютней Дейла. – Порепетируешь на ходу!

– Но, пап!

– Никаких «но»!

Я прыгнула между ними, пока Дейл не наломал дров.

– Обещаю проследить, чтобы он играл.

Галливакс кивнул и ушел. Юный бард неохотно повесил лютню за спину.

– Куда пойдем?

– Может, в Рощу грез? – Я улыбнулась. – Говорят, там являются такие яркие грезы, что любой дар пробудится!

Мы все взглянули на небо, затянутое рябью рыжевато-серых пятен, за которыми проглядывало вечернее солнце.

– Но мне можно только до заката, – прибавила я.

– А это мысль! И домой ты успеешь: все равно живешь у самой Рощи. – Перри ехидно покосился на Дейла. – Вдобавок никто не услышит, как ты ужасно бренчишь.

– Ну-у! – возмутился Дейл.

– Поэтому я и предложила Рощу.

Дейл светился в предвкушении.

В этот миг к нам подступил понурый Бэк. Он потирал шею.

– Прости. Наговорил ерунды.

Дейл кивнул, а Джеремия, лучась улыбкой во все зубы, дружески хлопнул Бэка по спине. Тот рухнул ничком.

Мы расхохотались – и тут наш задор беспощадно срезало леденящим воплем из-за спины.

За мной стояла на коленях исступленного вида женщина и кричала громче полночной банши.

– Что с ней? – Я оцепенела от ужаса.

Опять вопль – острый и неподдельный, из таких глубин нутра, что голосовые связки вот-вот должны лопнуть, как перетянутые струны.

– Сыно-о‑ок! – выла несчастная.

Волосы свалялись сальными клоками, словно она не один месяц прожила в лесу. Под глазами набрякли тяжелые мешки, растрескавшиеся губы дрожали.

– Мой сын! Кто мой сын?! – повторяла она, хватаясь за кого придется.

– Это миссис Джонсон. – За нами стояла трактирщица Розмари с сумрачным выражением. – Уже несколько дней кряду ищет своего сына. Кричит, что он стал забвенным, и обвиняет всех кругом, что не обращали на него внимания.

Джеремия сложил большой и указательный пальцы колечком и с закрытыми глазами приложил ко лбу.

– Да пребудет он узренным, – с придыханием произнес он.

– Миссис Джонсон? – недоумевал Перри. – Но ведь не было у нее никакого сына.

Взгляд Розмари наполнился неизъяснимой скорбью. Мне было жутко от происходящего, но почему, я сообразила не сразу – лишь благодаря тому, что Розмари ничего не ответила Перри. Осознание сначала просачивалось по капле – и затем нахлынуло волной.

Сердце стиснуло хваткой глубокого холодного ужаса. Я оглядела вопящую, ее тонкие руки и надломанные ногти, матово‑серую кожу и гнездо волос на голове – перепутанные пряди рассудка.

Ее сын забыт? Как его звали? Мы дружили? Множились вопросы, на которые не найти ответа, – от этого меня пробирал холодок. Вдруг я правда его знала, а он просто канул в никуда?

Этот тягучий страх не описать словами. А вдруг и меня точно так же забудут?

Розмари посмотрела на нас и сказала, что могла, ободряюще, как сумела:

– Лучше идите себе, ребятки.

Глава восьмая

ДАЛИЛА

Известно, что Роща грез пробуждает вдохновение. Кто-то мнит, что, если там заночевать, обретешь сокровенное высшее знание, однако верится с трудом.

– Предания и легенды Минитрии

Заходящее солнце подмигивало нам через просветы в небе и меж домов, а облака губкой впитывали его брызги. Мы впятером шли по Ньюмонскому тракту.

Сцена с миссис Джонсон выбила всех из седла. Заразила гнетущей тоской, которую никто не смог бы объяснить. Нас одолевало то чутье, которым дети от природы распознают общее уныние и угадывают, когда нужно проявить уважение или скорбь. Мысль, что можно просто взять и исчезнуть, обрушилась на меня и остальных безликим ужасом и стала сродни черному пятну в глазу, которое никак не смыть.

Но вот все дальше оставался Вороний городок. Дейл отрешенно бренчал на лютне, и мрак постепенно рассеивался.

Я шла в хвосте, как будто не замечая, что Перри смещается все ближе ко мне. Моя рука повисла плетью: пальцы расслаблены, ладонь от волнения взмокла. Я не смела ей пошевелить. Впереди Бэк перешучивался с Джеремией и Дейлом.

Я лишь пискнула и сразу сжала губы, ощутив, как пальцы Перри сплетаются с моими. Он, видно, заметил, как я напряглась, и хотел убрать руку, но тут уже я придержала его и взволнованно заглянула в глаза.

Перри этого не ожидал и, краснея, отвел взгляд. Его рука – сильная, уверенная, нежная – сжала мою в ответ.

Я заметила, как Дейл впереди отвернулся от нас. Тронув струны, он запел громче:

– Златая Минитрия прошлых веков,

Нежный лик твой усеян рубцами.

Огради своих чад от жестоких врагов:

Черны тучи сгустились над нами.

Это была Песнь Верука, которую я уже слышала раз-два. Чем явнее с годами вырастала на горизонте акарская угроза, тем больше сочиняли подобных творений.

– Ну как, чувствуете что-нибудь? – поинтересовался Дейл.

Не очень-то. Мы все только развели руками – и вдруг Бэк встал как вкопанный.

– Тихо. – Он согнулся пополам, схватившись за голову, и натужно закряхтел: – Чувствую… чувствую…

Мы все оцепенели. Вдруг Бэк гротескно, по-шутовски взорвался:

– У‑у‑уши вя-я‑ну-ут! – пропел он.

Все покатились со смеху. Даже Дейл. Он замахнулся на Бэка лютней и забегал за ним кругами вокруг хохочущего Джеремии.

Вскоре переполох улегся, и Дейл вернулся к разговору, с растравленной, но безрадостной улыбкой.

– Я, вообще-то, серьезно! Сколько ни пытаюсь хоть что-то наколдовать своей музыкой, ничего не выходит. –