Шапка Мономаха. Часть I - Алексей Викторович Вязовский

любящего мужа, здоровых детей и уютное дом. Хотела бы такого достатка, при котором ни в чем себе не отказываешь. И, разумеется, я не хочу опасаться преследований за то, что я из аристократического рода. С другой стороны, я бы не хотела быть только чьей-то тенью. Мне тоже хочется оставить свой личный след в истории, как это сделала ваша супруга.

Последние слова Августа выделила и взглянула на меня. Я ухмыльнулся.

— Ну, так наследить в истории, как Екатерина, мало у кого получится. Но мне понятны ваши желания, и я даже готов помочь вам. Не в плане супружества, разумеется, тут вы, надеюсь, справитесь сами. Ведь с этого дня вы свободны в своих привязанностях.

Я улыбнулся и подмигнул девушке, у которой на лице отразилось удивление и изумление. Она только что осознала эту свою свободу. Лицо озарилось, появилась полуулыбка.

Оценил ее как женщину. Хорошенькая, хоть и не совсем в моем вкусе. Ухоженная. Ручки маленькие, нежные. Румянец на щечках. Чувственные губки. Стройненькая. Такие барышни у грубых мужиков вызывают желание защищать и носить на руках.

— А вот с известностью и местом в истории я в силах помочь. Хотите, например, стать первой в истории женщиной-министром? — задал я совсем не тот вопрос, на который хотел бы получить ответ.

Августа расширяющимися глазами уставилась на меня.

— Я планирую создать отдельное министерство по делам переселенцев и колонистов. Если вы его возглавите, то станете курировать как процесс переселения, так и текущие дела колоний. Вам придется много разъезжать по России и по Европе. Встречаться с разными людьми от нищих крестьян до научных светил и правящих особ. И, конечно, самой принимать решения и распоряжаться большими денежными суммами. Вас будут знать и уважать те, кому вы поможете, и тихо ненавидеть те, с кого вы будете требовать исполнения обязанностей.

Этот экспромт мне самому понравился. На переселенческие вопросы все равно кого-то ставить надо. Так почему бы и не эту амбициозную принцессу? Для всякого рода немцев она будет родной и понятной.

Мы дошли почти до Боровицких ворот и повернули обратно.

— Впрочем, я готов вернуть вас родителям и снабдить существенной суммой денег. Но не раньше, чем через девять месяцев. Надеюсь, вы понимаете почему?

Августа внимательно посмотрела на меня и медленно кивнула. Помолчав, она ответила:

— Моя мама умерла два месяца назад. Папе я не очень-то нужна. Я, конечно, могу вернуться домой, но я буду там никем. Меня помимо моей воли постараются выдать замуж и забыть. Так что ваше предложение мне нравится значительно больше.

Она тяжело вздохнула и добавила:

— Жаль только, что я не верю в ваш успех.

Я удивленно посмотрел на неё.

— То, что моя армия в Москве, вас не убеждает?

Августа отрицательно покачала головой.

— Екатерина не тот человек, кто отступится или сдастся. Она пойдет на все, чтобы сохранить власть над армией, и наверняка будет обещать реформы. Кроме того, она обязательно заручится поддержкой соседей. Так что захват Москвы — это ещё не победа.

Я подивился такому четкому анализу от двадцатилетней девушки. Умна. Ничего не скажешь.

— Хм. Вы правы. Но тем не менее я верю в победу. И мы обязательно вернемся к этому разговору осенью. Думаю, все уже решится к тому времени.

— Что ж. Остается дожить до осени. Надеюсь, что в меня никакой кучер стрелять не будет.

— Что, простите? — удивился я.

— В той перестрелке на дороге первый выстрел прозвучал с места возницы моей кареты. Я потому и подумала, что это был ваш человек. Я его потом не видела. Ни среди живых, ни среди мертвых.

(Тонкости придворного этикета XVIII века. «Печальные одежды» первого квартала траурного года)

Глава 3

Роскошный экипаж императрицы медленно и осторожно выруливал с территории Александро-Невского монастыря. Обочины неширокой дороги на версту были заставлены каретами, бричками, ландо. На похороны Василия Ивановича Суворова, главы тайной экспедиции при Сенате, съехалось неожиданно много аристократов столицы. Двигало ими не столько желание почтить память усопшего, сколько настоятельная потребность увидеть своими глазами императрицу.

Тревожные новости с востока страны сменились паническими. В то, что Москва в руках бунтовщиков и что наследник престола погиб, многие просто отказывались верить. И, ожидая откровения от императрицы, явились сегодня на похороны.

Увидели они ее спокойной и уверенной в себе. Она произнесла красивую речь над гробом о том, что — «лучшие сыны отечества покидают нас в трудный момент» и что она скорбит о покойном так же, как и своем сыне — «павшем от рук подлых бунтовщиков». Но, тем не менее, заверила она всех, «в минуту опасности все лучшие наши подданные сплотились вокруг трона и своим умом и мужеством позволят империи пережить тяжелые времена».

Слова императрицы подтверждало присутствие обоих Паниных в более высоком, чем до опалы, статусе. Старший Панин, Никита Иванович, получил наконец вожделенный чин Канцлера Российской империи. Его брат, Пётр Иванович, занял место покойного во главе Тайной экспедиции. И оба вошли в Военный Совет.

Высшее общество осталось на кладбище обсуждать услышанное и увиденное, а императрица, оба Панина и Александр Алексеевич Вяземский уединились в карете по пути в город.

— Что будем делать с трауром по невинно убиенному цесаревичу, Ваше Величество? — задал Канцлер тревожащих всех вопрос.

— Ты хотел сказать, Никита, «геройски павшему в бою»? Допрежь точных сведений не будет, не будет и поминальной службы. Ныне все мои мысли лишь о защищении столицы. Что сделано?

Слово взял Петр Панин:

— Петербургская губерния еще никогда не давала рекрут, с нее брать и набрать можно до семи сот. В столице находящихся беглых, к ружью способных, отдать в полки, чтоб служили, пока хозяев отыщут, либо с засчетом. Из сего родиться будет ропот, сие известно, и умножить может побеги, а люди надобны.

— Нам токмо бунтов не хватало! — напряглась императрица.

Панин-младший продолжил:

— От архиереев подано еще прежде сего, что излишних церковников есть до десяти тысяч; из оных годные в военной службе быть могут, иные сами требуют записаться в оную. Офицеров отставных тьма тьмущая — наберем командиров для новых полков. Магазины мы соберем и все приготовления прочие сделаем без огласки. Остзейские гарнизоны приводятся в комплектное состояние, артиллерию и тому принадлежащее, опосля половину сюда на транспортах перевезем.

— Сколько полков сможем выставить?

— До пяти новых. А еще карабинерный полк, ландмилиция,