Монстер Хантер Интернейшнл - Ларри Корейя

картошкой и огромная рыжая борода, невероятно длинная и острая. Он даже бусинки в пряди вплёл. Футболка Тома Сойера, карго-шорты и сандалии. Выглядел типичным поехавшим на здоровом питании и экологии хипстером, но потёртый карабин М4 болтался на тактическом ремне через плечо. Он жрал семечки и сплёвывал шелуху в стаканчик.

— Привет. Я ищу МХИ, — сказал я.

Человек поправил очки, взглянул на меня, склонил голову под странным углом, прищёлкнул языком и ткнул в меня пальцем.

— Здоровяк. Рожа со шрамом. Помню, тебя Эрл нашёл. Это же ты вервольфа из окошка выбросил?

— Получается, я, — бум-бокс вещал что-то про чёрные вертолёты и загадочный падёж скота. — Джулия Шеклфорд предложила мне работу.

— Она часто это делает. У нас временная нехватка людей. Но это длинная история. Заезжай, стоянка у самого большого здания. Ты рановато, но ещё несколько ранних нубов тоже здесь. Босс обещал зайти с вами поздороваться, так что потерпите чутка.

— Нубы?

— Новые кандидаты. Новобранцы. Органы для пересадки. Наживка для монстров. Ну ты понял. Сленг.

— Ну, окей... я Оуэн Питт, — я выставил руку из окна.

— Майло Иван Андерсон. Мастер на все руки, эксперт в том и сём. Можно просто Майло. Если проживёшь достаточно, я буду тем парнем, кто покажет тебе, как работать со всеми крутыми игрушками, — он пожал руку и ухмыльнулся. Его борода заканчивалась где-то на уровне пояса. — Увидимся.

Я припарковался, закрыл машину и проверил стоянку. Лучше всего МХИ получалось описать словом «база». Главное здание — стены из толстого кирпича и стали. Вроде бы офис, но с высокими узкими окнами, толстыми стенами и железными балками обрешётки. При нужде за крепость сойдёт. Не удивлюсь, если на крыше прятали до поры котёл для кипящего масла. Двери на входе открывались в тесную комнату с ещё более тесными развилками за отдельными дверьми. При необходимости их все перекрывали толстые решётки. Интересное решение.

Пожилая леди сидела за тяжеловесной стойкой администратора. Она улыбнулась мне навстречу. Ну хотя бы персонал дружелюбный. Было ей около шестидесяти, толстенькая и весёлая. Носила она вязаный фиолетовый бабушкин свитер, но огромный револьвер в наплечной кобуре предательски выпирал наружу.

— Здравствуй. Ты, должно быть, на ознакомление? — спросила она.

— Да. Оуэн Застава Питт.

— О, я тебя помню. Надрал задницу вервольфу. Отменная драчка вышла, сынок.

— Ну, спасибо... типа.

— Эрл показал видео. Тебе спасибо. Очень порадовал. Ненавижу вервольфов. Я этих сукиных детей сама убивала. Неплохо шла этой дорогой, пока один из ублюдков не откусил мне ногу, — для наглядности она стукнула по ней. Протез откликнулся звуком пустотелого толстого пластика. — Раньше я на деревяшке прыгала, но та постоянно разбухала от влажности. Здесь порой бывает сыровато. С деревяшкой неудобно. Впрочем, могло быть и хуже. Старый Лерой ходил с деревянным глазом. Покрасил в карий, совсем как живой. Но летом штуковина постоянно разбухала и смотрелась просто ужасно. Бедный старина Лерой. Хороший был мужик. Ну да ладно. Распишись вот.

Я поставил торопливую подпись. Счетовод часто подписывает документы. Обычно стараешься нарисовать покрасивее, но сейчас меня больше занимали как минимум двадцать фамилий над моей.

— Меня зовут Доркас. В наши дни молодёжь смеётся над такими именами. Но ма сказала, что это доброе библейское имя, и оно со мной почти семьдесят лет. Кто-то из вас, панков, о нём пошутит, будет мою пластиковую ногу из своей жопы выковыривать. Уяснил, малыш?

— Да, мэм, — инстинктивный ответ склочным пенсионеркам выскочил автоматически. Верное решение поблизости от бывшей охотницы на монстров с магнумом .44 калибра при себе.

— Хорошо. Тебе по коридору прямо. Большая дверь справа. Это кафе и конференц-зал. Теперь вали. У меня дела.

Я поторопился, чтобы не вставать между Доркас и её пасьянсом на компьютере.

По дороге я заметил кое-что любопытное. Маленькие серебряные таблички, на глазок штук четыреста, не меньше. Я остановился. Места на стене они занимали изрядно. Не все с фотографиями, но все с именами. Дата рождения, дата смерти. Старые начинались где-то с 1850-ых. Стена памяти о павших товарищах. В полированном дереве вырезали длинную фразу на латыни. Sic Transit Gloria Mundi[8].

Как хороший счетовод, я почти сразу обнаружил, что почти сотня новых табличек имеет одну и ту же дату смерти. 15 декабря 1995 года.

Что бы тогда ни случилось, чернейший день вышел для Охотников, несомненно.

Что ещё более странно, заново счёт начинался только в этом году. Провал длиной в шесть лет удивлял своей пустотой.

В кафе собрались люди. Несколько кучек общались между собой, но в основном просто сидели и нервничали. Я не особо люблю социализацию, поэтому разложил алюминиевое кресло и пристроился у задней стены. Рядом кто-то храпел. Слева я обнаружил молодого азиата, который пожал руку первым и представился как Альберт Ли. Когда я спросил, как он тут оказался, то услышал что-то неразборчивое о пауках. Больших пауках.

Постепенно собирались люди. Чтобы скоротать время, я наблюдал за ними. Несколько кинули ответные взгляды на меня. Восемьдесят процентов мужчины, в основном моложе тридцати. Большинство новичков физически крепкие, хотя некоторые люди явно испытывали трудности с формой. Хороший демографический срез Америки — в основном белые, но с примесью испаноязычных, азиатов, негров и парочка людей неопределимой расовой принадлежности. Не мне у них спрашивать. Мои предки тоже изрядно погуляли.

Наконец в комнату набилось порядка сорока человек и я услышал, как их призывают к тишине и просят садиться. Эрл Харбингер деловито расхаживал у стойки кафе. Тот же самый бомбер и то же самое впечатление сильного характера, что и в первый раз. Ещё несколько человек присели рядом с ним. Я узнал Майло и Джулию Шеклфорд. При виде меня она улыбнулась. Сердце тут же стукануло.

— Приветствую. Меня зовут Эрл Харбингер. Многие уже меня знают. Я начальник оперативного управления МХИ. Добро пожаловать на ознакомительный курс для новых охотников. Начну в лоб. Мы охотимся на монстров. Такая работа. Каждый из вас точно получил неоспоримый опыт и знание, что в мире есть масса такого, во что трудно поверить. Так что прошу одного. Сохраняйте гибкость рассудка. Не замыкайтесь на том, что по-вашему есть норма. Если вы не можете во что-то поверить, вы не можете с этим нормально сражаться.

Харбингер умолк, когда в комнату вошёл пожилой джентльмен. Высокий и тощий. Чёрная повязка закрывала очевидно пустую глазницу.