Млечный Путь, 21 век, No 2(51), 2025 - Владимир Анатольевич Моисеев

А вот Юлиан Мартинес ни на минуту не сомневался в своей исключительности. Во-первых, он не видел себе равных в толковании старинных книг, ему казалось, что с некоторых пор только он один на всей планете способен пробиться в дебри сокровенного смысла, заложенного в тексты ХХ века, а во-вторых, он считал себя чертовски привлекательным сексуально. Мартинес был абсолютно уверен, что нормальное поведение любой здоровой особи женского пола в его присутствии есть тихое страстное повизгивание. В подобном поведении он видел торжество природной сущности над здравым смыслом и неуместной расчетливостью. Любая встретившая его исключительный мужской экземпляр женщина не имела права поступать иначе. Любимым афоризмом Мартинеса было следующее утверждение: "Инстинкт всегда побьет рассудок".

О чем можно было говорить с таким человеком, Нина не знала. Во всяком случае, не о женитьбе и не о литературе. Если признаться, она не хотела бы говорить с ним вообще. Во всем виновата была странная манера Мартинеса общаться с сотрудниками. Он любил говорить размеренно и мягко. Голоса без нужды не повышал, с интонациями не работал, справедливо полагая, что вкрадчивый, невыразительный голос - лучшее средство доносить до подчиненных приказы и распоряжения. Такой подход неоднократно оправдывал себя. Авторитет Мартинеса в Институте был непререкаем. Нину от нравоучений Мартинеса, как правило, тошнило. Ей казалось, что все дело в невыносимой тональности звуков, вылетающих из глотки начальника. Жаль, что он так и не научился изъясняться по-человечески. Этот недостаток не позволял всерьез рассматривать мистера Мартинеса в качестве будущего мужа.

***

Диана (мать) направилась к выходу, плавно покачивая бедрами. Она гордилась своей походкой, умением будоражить головы мужчин таким пустяком, как собственное перемещение из точки А в точку Б. Папашка однажды рассказал, что Диана (мать) выложила репетитору целую тысячу долларов за согласие открыть секрет этой фишки.

- Учись, пока я жива! - сказала Диана (мать) на прощание.

- Добиваться успеха с помощью собственных бедер? Этому, что ли? - не выдержала Нина.

- Жаль, что моя дочь выросла такой дурой! - парировала Диана (мать) и от души хлопнула дверью, выпуская, таким образом, по совету психоаналитика накопившееся раздражение.

Теперь о выборе мужа можно было на время забыть, по крайней мере, до следующего визита Дианы (матери). Нина попыталась успокоиться, пора было приниматься за работу. Нина схватила первую попавшуюся книгу и раскрыла ее наугад. В эпоху широкого распространения бумажных книг это был модный способ гадания. Нине нравилось получать вместо жизненных поучений случайные литературные цитаты. Иногда выходило смешно. Никто еще не придумал лучшего способа бороться с дурными мыслями. Впрочем, на этот раз развлечения не получилось, книга, словно подслушав разговор с Дианой (матерью), некстати преподнесла еще один практический совет из числа тех, которыми нельзя воспользоваться.

"Ньют высказал неглупое предположение:

- Мне кажется, что все любовные радости гораздо больше, чем полагают, связаны с радостной мыслью, что продолжаешь род человеческий".

- Приехали! - вырвалось у Нины.

Может быть, Диана (мать) права, и книги ничего кроме вреда людям не приносят? Нина стала припоминать функции, приписываемые литературе: каталог человеческих чувств, сокровищница человеческих мыслей, мощный мозговой стимулятор, учебник жизни, оригинальное развлечение, безопасный способ встряски организма (стимуляция гормонов, выделение адреналина и бесконтактное сексуальное возбуждение). Впрочем, Нине и самой часто казалось, что все эти тома написаны только для того, чтобы посеять в душах людей беспокойство и сомнения. Нет, это надо же, сводить секс к функции деторождения! Самое ужасное, что с некоторых пор она не могла относиться к сексу иначе. По крайней мере, когда речь заходила о создании семьи.

А вот представление о продуцировании в человеческих душах сомнений и беспокойства, как важной функции литературы, следовало запомнить. Это очень хорошо подмечено. Если удастся доказать это положение, а сделать это совсем нетрудно, можно будет смело считать, что научная степень в кармане. Отличная тема для диссертации.

- Кто приехал и куда? - спросил невесть откуда появившийся Юлиан Мартинес.

Умение этого человека возникать ниоткуда и потом так же внезапно исчезать раздражало Нину не меньше его гадкого голоса.

- Я употребила это слово в качестве восклицания, выражающего крайнюю степень удивления. Обычно в таких случаях принято использовать матерное выражение. Подходит, в принципе, любое.

- Могу ли я быть уверен, что вы не использовали слово "приехали" в качестве матерного выражения?

- Вне всяких сомнений, конечно, я не заменяла матерное выражение, я удивилась.

- Означает ли это, что речь не шла о вашем любовнике?

- Нет.

- Это хорошо, завтра у нас трудный день. Нас собираются допрашивать ребята из ведущих рекламных компаний.

- Я помню.

- Так что на отгул не рассчитывайте. Давно мне так сильно не хотелось быть полезным. Реальная возможность коммерческого успеха обычно действует на меня возбуждающе, но на этот раз я побил все рекорды нетерпения.

Нина вспомнила, как удачно у нее прошло первое гадание, и решила повторить. Использовать следовало ту же книгу. Она прочитала попавшуюся на глаза цитату и чуть не поперхнулась от внезапного приступа смеха. Вот уж в точку, так в точку!

"Берегитесь человека, который упорно трудится, чтобы получить знания, а получив их, обнаруживает, что не стал ничуть умнее, - пишет Боконон. - он начинает смертельно ненавидеть тех людей, которые так же невежественны, как он, но никакого труда к этому не приложили".

Нина поспешно закрыла глаза, досчитала до десяти, ей не хотелось, чтобы Мартинес догадался, что она смеется над ним. Прислушалась, после чего открыла левый глаз. Наверное, поспешила, Мартинес, взвинченный странным, с его точки зрения, поведением Нины, навис над ней, как коршун над беззащитным цыпленком. Не приходилось сомневаться, что он без труда разорвет ее на части, если это взбредет ему в голову.

- Что вы читаете сегодня, Нина? - спросил он, как всегда, бесстрастно.

- Книга середины ХХ века, на обложке значится в качестве автора Курт Воннегут. Считается, что этим псевдонимом пользовался Килгор Траут, когда рассчитывал на коммерческий успех своих текстов. Мне поручено установить, так ли это. Заказ поступил из Нью-Йорка.

- Да. Я помню эту историю. Дело темное. Я считаю, что этот Килгор Траут был очень неприятный парень. Один из моих учеников уже пытался написать диссертацию, посвященную творчеству этого человека. Жаль, что он свихнулся прежде, чем закончил свою работу. Последний абзац был настолько дик, что я запомнил его на всю жизнь. Никогда не встречал ничего более странного. Хотите, я