Млечный Путь, 21 век, No 2(51), 2025 - Владимир Анатольевич Моисеев

- Ну, в смысле, про тебя.

- Что же?

- Ты занимаешься нуль-т. И близок к ее реализации.

- Хм... Не исключено.

- Но тебе кое-чего не хватает. Так?

- Предположим.

- И помощи тебе ждать не от кого. Нет еще таких институтов, не выросли еще такие академики.

- Ну?

- А в Л. А. тебе сразу, без лишних разговоров, дадут лабораторию, штаты, деньги.

- Л. А. - это лаборатория астрономии?

- Л. А. - это Лос-Анджелес, дурилка!

У Серафима захватило дух.

- Спасибо, не интересуюсь, - сказал он.

- Мое дело сообщить о счастье, которое свалилось тебе на голову, за это заплачено, а ты уж сам решай. Но как бы не пришлось пожалеть, если не согласишься. Одинокие тоже умирают.

Колбасу Серафим купил, но заниматься нуль-т уже не мог. Потерял сосредоточенность.

"Экая неожиданность", - думал он с ожесточением. - "До окончательной победы оставалось только четыре часа, но все пошло насмарку. Глупо думать, что это случайность. Случайностей, как известно, не существует. Но, чего ради, я должен разрушать свой мир, на строительство которого ушло так много сил и времени и начинать все сначала неизвестно где. Причем только потому, что людям, окружающим меня, нет никакого дела до теории проекций. У них своих теорий навалом. А там, в далеком Л. А., хотят столь экстравагантным способом присвоить чужое изобретение, даже не подозревая, для чего оно, собственно, предназначено. Они же не смогут его использовать. Наивные, безнадежно ослепленные жаждой наживы, люди. Они могут добиться только самого глупого - помешать мне добиться результата.

Если соглашусь, продолжать работу будет необычайно сложно, акклиматизация займет уйму времени... Да и колбасы подходящей там не найдешь. К тому же я буду официально считаться предателем. И разведчики наши укокошат меня, как предателя. Впрочем, если откажусь, то меня немедленно прибьют ЦРУшники. Какая чертовская неудача - стать стратегическим объектом, который захотят уничтожить обе стороны".

Серафим решил действовать.

На следующее утро, едва усевшись за свой письменный стол, он написал докладную записку в режимный отдел. Вот что у него получилось.

"Докладная записка

Довожу до вашего сведения, что нуждаюсь в защите компетентных органов. Мной заинтересовалось ЦРУ. Вчера, 24 апреля 1989 года, я получил от их представителя недвусмысленное предложение эмигрировать на Запад.

Представителей ЦРУ интересуют проводимые мной в свободное от работы время исследования, связанные с реализацией нуль-транспортировки (если не вдаваться в подробности, мгновенного внепространственного переноса материи из одной точки в другую). Что они со мной хотят сделать, не знаю: то ли убить, то ли выкрасть. Прошу предоставить защиту.

26 апреля 1989 года.

Серафим Круглый".

Он перечитал и остался доволен - кратко и не оставляет сомнений в серьезности проблемы. Подхватив листок, Серафим отправился в режимный отдел, насвистывая "Город золотой".

- Здравствуйте, Петр Петрович, - сказал он в маленькое, похожее на кассовое, окошечко.

- Здравствуйте, Серафим. Слушаю вас.

- Принес докладную записку.

- Вот как?

Петр Петрович взял листок, прочитал его, покраснел и коротко сказал:

- Заберите!

- И не подумаю. Требую, чтобы вы дали моей бумаге ход.

- Да вы понимаете, на что вы меня толкаете?

- Понимаю, но у меня нет выбора. Теперь это ваша проблема.

Серафим развернулся и пошел к выходу, свое дело он сделал. Одинокие ведь тоже умирают - можно ли об этом забывать.

- Постойте, Серафим! Возьмите свою бумагу. Не стройте из себя дурака. Вам же будет хуже. Зачем вам дополнительные неприятности?

- У меня уже давно начались неприятности. Это я и пытаюсь объяснить вам.

"Пожалуй, я поступил правильно", - думал Серафим, отправляясь домой. - "Официальное расследование должно отпугнуть парней из Л. А. Жаль, что эти глупыши не понимают самого главного - нуль-транспортировка делает бессмысленными государственные границы, а заодно и вопросы приоритета, и вылечивает от чувства превосходства. Не будет этого ничего. Теория проекций неопровержима, но Петр Петрович этого не поймет. Скорее всего, он постарается представить меня сумасшедшим. С моей докладной на руках сделать это не трудно".

Почему-то он вспомнил о Меморандуме Бромберга. Жизнь заставила его увидеть новую информацию.

Как странно, что я раньше никогда не обращал внимания на этот странный абзац, где перечислены крупнейшие ученые Земли, чьи попытки создать модель прогрессорской деятельности Странников были или смешны, или просто неудачливы.

Вряд ли можно согласиться с Бромбергом, что специалисты несерьезно подошли к проблеме. Напротив, встречаются упоминания и о теории вертикального прогресса, и о остроумных решениях, но... не то... Чего-то ученым не хватало. А вот Бромберг смог, в сущности, ученым не являясь.

Да... Не был Бромберг ученым. В этом-то все и дело. Так проявлялось естественное превосходство и-науки перед наукой, когда речь идет об исследовании иррациональных (неподдающихся рациональному человеческому объяснению) явлений, как деятельность инопланетных сверхцивилизаций. Удивительно, что Стругацкие, кажется, никогда не понимали этого. Они считали, что у людей и инопланетян одинаковая логика, потому что никакой другой быть не может.

Серафим вспомнил, как в студенческие годы на одной из лекций маститый ученый сетовал, что среди ученой братии завелись паразиты, которые не желают, в силу природной лени, добывать научные факты (быть экспериментаторами или наблюдателями) или теоретически обрабатывать их (быть теоретиками). А претендуют на роль неких интерпретаторов, преступно пользуясь результатами, добытыми в поте лица своего их трудолюбивыми коллегами. Так вот, об этих интерпретаторах лектор наговорил много плохого и связал с их появлением чуть ли не возможность смерти науки. Серафим не поверил ему. Он хотел сказать, что наука умрет только вместе с интерпретаторами, потому что интерпретация и есть наука. Чтобы понять явление природы, недостаточно математического или какого-либо другого моделирования. Можно знать сколько угодно много о деревьях, но леса не увидеть... Но промолчал, потому что взгляды маститых ученых он не считал обязательной догмой уже тогда.

Серафим почувствовал перед собой какую-то преграду, он поднял глаза и увидел вчерашнего посредника. Надо думать, тот желал продолжить разговор. Что-то в нем изменилось со вчерашнего дня, впрочем, наглости не убавилось. Ах, вот что! Руки у него были обмотаны какими-то ремнями. Наверное, собрался бить. Развелось профессионалов, по улице спокойно не пройдешь.

- Ну что, надумал? - без предисловий спросил парень.

- О чем это ты?

- Сейчас я тебе напомню.

Он крепко схватил Серафима за руку и потащил в парадную. Неожиданно лицо его