Владимир, сын Волка - RedDetonator

Директор получил, что хотел, а совесть продавщицы осталась чиста.

Пока мясо в горшках отстаивалось, он закончил с подготовкой крылышек.

Следующим его шагом была настройка плиты «Лысьва-15» — вернее, он разбирался, как с ней работать. Его первой плитой была «Электра 1006», которая эксплуатировалась им и Ульяной до самого начала 2000-х годов. С газовыми плитами он до этого дела практически не имел, поэтому всерьёз озадачился.

Но Жириновский всё подсказал, поэтому горшки оказались в духовке, при температуре примерно 190 градусов — был включён только верхний нагрев.

А дальше он обжаривал панированные куриные крылышки, укладывая готовые в дуршлаг, поставленный на кастрюлю. Лишний жир ему не нужен, поэтому пусть стечёт в кастрюлю — так будет сохранён хруст панировки.

Обжарив первую партию, он взял одно крылышко на пробу.

— Ох, Палыч! — воскликнул Жириновский из зеркала, прислонённого к фартуку кухни. — Какая острая отрава!

Директор не пожалел специй, поэтому крылышки получились очень острыми — это будет двойная атака по гостям. При «входе» и при «выходе»…

— Я ощущаю в них буржуазный привкус загнивающего Запада! — заулыбался Жириновский. — Отвратительно!

— Для водки — то, что нужно, — ответил ему довольный произведённым эффектом Директор. — Но это туфта, по сравнению с мясом…

Обжарив все заготовленные крылышки, он приступил к приготовлению салатов и, параллельно, начал сервировать стол.

Придут трое бывших коллег из Инюрколлегии: Эльвира Евгеньевна Щербинина, Геннадий Фёдорович Голованов и Аркадий Павлович Москалёв.

Также придут трое из МГУ: Аристарх Николаевич Лосев, Светлана Васильевна Тюрина и Вениамин Павлович Субботин.

Вместе с Директором, а также женой и сыном Жириновского, получается девять человек — оптимальное число для хорошего застолья.

Всё время до вечера он провёл в хлопотах — готовил, раскладывал, а напоследок даже помыл кухонную посуду и привёл дом в образцовый порядок.

Это отняло много сил, но Директор решил, что это будет полезно — физическая форма далека от идеала, что может сказаться на его судьбе в Афганистане.

На самом деле, служба военным переводчиком — это довольно-таки безопасно. В поле, насколько ему известно, выходить не придётся, потому что дефицит переводчиков с фарси слишком велик и командование нуждается в перекрытии штатных дыр в Кабуле…

Тем не менее, Директор уже живёт по режиму и систематически выходит во двор, чтобы позаниматься на спортивной площадке — утренняя пробежка, разминка, турник и брусья. Это не поможет, потому что слишком мало времени, но лучше хоть какая-то подготовка, чем вообще никакая.

А ближе к семи вечера начали подходить гости.

Раздался звонок в дверь. Директор вытер руки о полотенце и поспешил в прихожую. За дверью слышались смутно знакомые голоса…

— Ну, вот и добрались, — бодро сказал Аристарх Николаевич Лосев, войдя первым. — Здравствуй, Владимир Вольфович! И с днём рождения!

Он держал под мышкой потертый кожаный портфель, будто только вышел с кафедры.

— Аристарх Николаевич, — радушно заулыбался Директор, впервые в жизни видя этого человека. — Спасибо, спасибо…

Он пожал ему руку и чуть приобнял.

За Лосевым в прихожую шагнула Светлана Васильевна Тюрина. На ней было простое светлое платье и аккуратно завязанный шарфик. В руках — свёрток, перевязанный верёвочкой.

— Вот, к чаю кое-что достала… — улыбнулась она и протянула свёрток. — С днём рожденья!

— Спасибо большое, Свет, — поблагодарил её Директор.

Последним вошёл Вениамин Павлович Субботин — высокий и нескладный мужчина тридцати шести лет. В руках он держал бутылку «Столичной», завернутую в серую бумагу.

— Ну, простите, товарищи, что не изысканно… — произнёс он виновато, пожимая руку Директору.

— Не изысканно, зато универсально! — усмехнулся тот. — Прошу, товарищи — разувайтесь и в гостиную!

Но не успел он пропустить гостей, как на лестничную клетку поднялись его бывшие коллеги.

Первой вошла Эльвира Евгеньевна. В руках у неё букет тюльпанов, запах которого Директор сразу же почувствовал.

— Владимир Вольфович, поздравляю! — сказала она бодро, протягивая цветы. — Весна же…

— Ах, Эльвира Евгеньевна, спасибо большое, — Директор принял букет и улыбнулся.

Следом шагнул в прихожую Геннадий Фёдорович Голованов. Широкоплечий, в плаще-болонье, с шарфом пёстрой расцветки, перекинутым через плечо — он держал в руках коробку конфет «Москва».

— Вот, что достал, — сказал он с серьёзным видом. — Пусть будет к столу.

— Геннадий Фёдорович, — пожал ему руку Директор, — к столу это самое то — весьма признателен!

Последним появился Аркадий Павлович Москалёв — подтянутый, с живыми глазами, в руках у него была бутылка «Кагора» и некий свёрток в газете.

— Ну, у меня тут, — подмигнул он, — немножко для разнообразия. Кагор, да и селёдка малосольная от знакомого, хорошая!

— О, Аркадий Павлович, вы как всегда! — усмехнулся Директор.

В прихожей снова стало тесно: пальто, сумки, свёртки. Все переговаривались, смеялись. Щербинина аккуратно посторонилась, уступая место коллегам, Москалёв отпустил безобидную шутку о пёстром шарфе Голованова, все посмеялись, а сам Геннадий Фёдорович лишь отмахнулся от него с неловкой улыбкой.

— Прошу, товарищи, — сказал Директор, — давайте разуваться и проходите к остальным!

Последними пришли его «домашние». Ему было очень неловко перед ними, но иначе он не мог — Жириновский сразу же начинает буйствовать, как только он начинает думать о возможности поддержания Директором социально приемлемых отношений с его семьёй.

В прихожей снова раздался звонок.

Директор невольно вздохнул: он прекрасно понял, что именно сейчас ему будет труднее всего сохранять спокойствие.

На пороге стоит Галина — в скромном платье и пальто, аккуратно застёгнутом до самого верха. В руках она держит небольшой пакет — явно что-то к столу. Рядом с ней — Игорь, ещё мальчишка одиннадцати лет, с немного смущённым, но любопытным взглядом. Он держался за руку матери, но то и дело вытягивает шею, разглядывая взрослых в прихожей.

— Здравствуй, Володя, — спокойно сказала Галина, протягивая пакет. — Мы пришли ненадолго, поздравить.

— Да-да, конечно, спасибо, — поспешил отозваться Директор, принимая свёрток. — Заходите, проходите…

Он чувствовал, как внутри у Жириновского будто закипает что-то неуправляемое, но стиснул зубы и сделал вид, что всё идёт естественно.

— С днём рождения, папа, — тихо сказал Игорь, чуть смущённо глядя в пол.

— Спасибо, Игорь, — Директор кивнул, и на мгновение ему стало тепло от этой детской искренности.

В прихожей повисла неловкая пауза: коллеги переглядывались, не зная, как себя вести, а