1790 - Елена Валерьевна Бурмистрова

должно быть вообще. Сейчас он почувствовал, что сердце не справляется с перегрузками. Нервы. То, что произошло с их рейсом, не укладывалось в его голове. Как такие вещи происходят? Это наказание за то, что он не искал своего сына, не стал бороться за него. Десять лет. Что с ним стало? Жив ли его мальчик?

В комнату зашел начальник охраны аэропорта.

— Скажите, когда нас отпустят? — спросил капитан.

— Куда?

— Домой. Мы ведь полетим обратно в Лос-Анджелес? Или что?

— Мистер Скейнер, пока вы никуда не полетите. Ситуация из ряда вон выходящая. Идет следствие. Вы не забыли, что кроме всего этого ужаса, на борту произошло убийство? И если с мистикой я не намерен разбираться, то убийцу я найти должен.

— Вы нас держите уже третий день. Это противозаконно.

— Мы уже не командуем. ФБР занимается вашим делом.

— Мы все под подозрением? Ни я, ни мой второй пилот не выходили в салон самолета в течение всего полета. Почему бы вам не отпустить экипаж?

— Я уже сказал, что теперь ваше дело в ведомстве ФБР. Мистер Скейнер, поймите, ваш самолет был в пути десять лет. Ваши родные похоронили всех вас. Сейчас нам нужно разобраться, как это все возможно. Простите, что выливаю на Вас все эти подробности.

— Это бред. Я не верю в такие вещи.

— И еще, мне тяжело об этом говорить, но Ваша жена скончалась через два месяца после ваших импровизированных похорон. Вам нужно это знать.

Скейнер обхватил голову руками. Он хотел поскорее проснуться. Именно проснуться, потому что это может быть только во сне.

— А моя дочь? Где она?

— С Вашей дочерью все в порядке. Ее забрал Ваш сын. Она живет с ним, в Сакроменто.

— Что мой сын делает в Сакроменто? Бедная моя дочь! Чему может ее научить наркоман?

— Наркоман? Вы серьезно?

— Мы практически выгнали его из дома за то, что он принимал наркотики. Это наша с Поли трагедия. Я не хотел, чтобы моя дочь все это видела. Жена перепробовала все на свете. Она таскала его по клиникам, врачам, целителям, но тщетно. Я устал бороться и сказал ему, чтобы он покинул наш дом.

— Я удивлю Вас. Он сейчас преуспевающий бизнесмен. Работает в строительной компании Balfour Beatty, занимает там какой-то высокий пост. Я точно не знаю какой. Ваша дочь учится в Калифорнийском университете. Он всю жизнь посвятил своей семье и сестре. У него тоже дочка, ей три года. Ваш сын вернулся и помогал Вашей жене. Она заболела сразу после того, как ваш рейс объявили пропавшим. Когда она умерла, он забрал сестру и уехал. Дальше я не имею точной информации, что было с ним за эти годы, но как видите, все хорошо.

Джордж Скейнер слушал, а по его лицу текли слезы. Он не понимал, как во все это поверить. В то, что нет его любимой Поли, c которой он прожил долгую и счастливую жизнь. Он верил в это. Или хотел верить. Поли часто была сама не своя, подолгу замыкалась в себе, плакала, не спала ночами, но Скейнер думал, что все это женское, несерьезное. Он и предположить не мог, что Поли тосковала по сыну так сильно, что жизнь ей была не в радость. Она думала о сыне каждую минуту и не понимала, как муж мог так легко относиться к этой ситуации. Дочь она любила, но к сыну у Поли была особенная страсть. Он был смыслом ее жизни. Так что ничего Джордж Скейнер и не знал о чувствах своей жены. А ведь они были так счастливы в начале их совместной жизни, проводили все свое свободное время вместе, когда Деймон, их сын, был еще маленьким. Что произошло? Сын попал в дурную компанию. Стал дерзким, раздражительным, часто не приходил домой ночевать. Потом Поли заметила следы уколов на руках у сына и впала в истерику. Скейнер попытался по-мужски поговорить с сыном, но только все обострил еще больше. Однажды Деймон пришел домой спустя три дня, и отец разбушевался. Он кричал и оскорблял сына, угрожал принудительным лечением. Деймон молча собрал вещи в рюкзак и вышел из дома. Больше его не видели. И теперь Скейнер вдруг узнает, что произошло невероятное. Их рейс, таинственное исчезновение на десять лет, Поли, его сын. Все в его голове перепуталось, он попытался встать и снова присел.

— Вам плохо, мистер Скейнер? — спросил полицейский.

— Если можно, принесите что-нибудь от сердца, пожалуйста.

— Ким, пригласи врача, — попросил полицейский девушку в форме.

— Мне не нужен врач. Я вполне здоров, я только не могу с этим всем смириться. Я ничего не понимаю. Как такое возможно?

— Мы сами не понимаем. Разберутся специалисты, я думаю. А Вы отдохните, Ким Вас сейчас проводит в Вашу комнату в отеле.

— А когда я могу увидеться с детьми?

— Пока не знаю. Ждите. В ситуации разбираются.

Скейнер дождался, пока ему принесут таблетку, проглотил ее, не запивая, вышел из комнаты и пошел в отель, рассуждая про себя о том, что, наверное, он давно не нужен ни сыну, ни дочери. Сын вряд ли простит его после того, что случилось, а дочь его давно забыла. Он снова сжался, и слезы предательски покатились по его щекам.

Молл медленно встала со стула и отошла к окну. Ей было непонятно, что предпринять дальше. Ее ученый ум боролся с действительностью и не принимал ее. Она не верила в то, что происходило вокруг нее. Дуглас всеми силами пытался достать фото списков пассажиров загадочного рейса. А если у него получится? Хватит ли ей смелости заглянуть в этот список. Если это и есть тот рейс, который пропал с экранов радаров где-то на пути к Детройту десять лет назад? Нет! Не может такого быть! Она помнит этот случай хорошо. В то время она еще училась в Академии ФБР, в Куантико. Было много шума. На поиски самолета бросили все лучшие силы бюро, но дело успехом не увенчалось. Рейс словно растворился в воздухе. Через пару месяцев всех летевших этим рейсом признали погибшими, организовали похороны и забыли про это дело. Сейчас Дуглас утверждает, что это и есть тот рейс. Но как? Как такое может быть? Хотя она сама видела паспорт мальчика. Да и все другие не выглядят согласно документам. Их с напарником отстранили от дела тоже странным образом. Ее мысли прервал Дуглас.

— Как фамилия мальчика? Ты хорошо запомнила? — спросил он сходу.

— Томас Брэнд, — ответила Молл, заранее боясь продолжения этого разговора.