Операция прикрытия - Сергей Синякин

Изучение сбитого летательного аппарата шло со скрипом — использованные в его строительстве технологии были абсолютно неизвестны в Европе. Тем не менее, к концу сорок пятого года, по некоторым данным, бюро-13 располагало образцом такого аппарата, созданного инженером Белонце. На летательном аппарате, имеющем форму блюдца, были установлены двигатели австрийского изобретателя Виктора Шаубергера. Двигатель этот потреблял лишь воду и воздух. Первые испытания диска состоялись девятнадцатого февраля сорок пятого года — за три минуты летчики-испытатели достигли высоты тысяча пятьсот метров и скорости две тысячи двести километров в час. Аппарат мог летать вперед и назад без разворотов. Трудно было сказать, явились ли эти разработки следствием изучения разбившегося летательного аппарата, который осматривали даже такие видные специалисты в области самолето— и ракетостроения, как Хейнкель, Мессершмитт, фон Браун а также опытные летчики-испытатели во главе с Ганной Райч

Работы велись на заводе Бреслау. При наступлении Красной Армии опытный экземпляр аппарата был уничтожен, заключенные специалисты, работавшие над ним, — расстреляны. Документация исчезла бесследно. По оперативной информации, захоронена в альпийском тайнике. Шаубергер эмигрировал в США, однако тайна его двигателя американцам осталась неизвестной.

— Вместе с тем, — закончил Берия, — в этом деле остаются некоторые неясности. Поступавшие сообщения агентуры были неконкретными, никто и никогда подобного летательного аппарата не видел, имели ли место подобные испытания или все эта была деза, попытка запугать противника, сейчас сказать трудно. Я склоняюсь к мысли о намеренной дезинформации.

Нам известно, что в сорок четвертом году Отто Скор-цени и генерал Германн из Главного штаба инженерных войск Германии набирали отряд летчиков-смертников, которые должны были пилотировать ФАУ-1. В дальнейшем планировалось создать отряд летчиков, которым предстояло выйти на ракетах ФАУ в открытый космос и оттуда нанести управляемые ракетные удары по территории Соединенных Штатов. Активное и деятельное участие в этом проекте принимала Ганна Райч, которая лично пилотировала ФАУ-1 и блестяще справилась с ракетой, стартовав из-под фюзеляжа «Хе-Ш» и благополучно посадив ФАУ на взлетную полосу аэродрома. Однако дальше дело не пошло — у немцев не осталось ни горючего, ни опытных летчиков, способных управлять ФАУ в полете. Если бы немцы имели в своем распоряжении «летающие диски», зачем бы им пускаться в авантюры с ФАУ?

— Значит, мы должны быть благодарны Гитлеру, — задумчиво сказал Сталин. — Задержись он с нападением, не только бы мы успели перевооружить свою армию. Встал бы против нас немец, имея на вооружении ракеты, реактивные истребители и атомную бомбу, что тогда? Но ты меня, Лаврентий, не убедил. Ты меня в одном успокоил — я грешным делом считал, что мы имеем дело с недобитыми немцами, которые сидят на какой-то секретной базе и думают, как бы своих противников побольнее ужалить. Теперь я вижу, что немцы тут ни при чем. Ты «Войну миров» Уэллса читал?

— Некогда мне беллетристику читать, — хмуро сказал Берия. — Тут от ученых докладных записок голова болит, агентурные сообщения читать не успеваю. И ведь так, суки, заковыристо пишут, что порой даже не понимаешь — серьезно они или издеваются над тобой.

— И зря, — сказал Сталин. — Литературу читать надо, иначе от жизни отстанешь. Когда в голове одна политика… — Он не договорил. — К этому… Шаубергеру подходы искали?

— Не знает он ничего, — с досадой сказал Берия. — Я тебе говорю, не было ничего. В противном случае информация у нас была бы более полной. Такие люди в штабе ВВС у Геринга сидели!

— Пригласи ко мне Королева, — сказал вождь. — Нет в тебе, Лаврентий, романтики. Правду говорят, что ты на комсомолках повернутый. Но раз ты у нас такой бабник, взял бы и прочитал «Аэлиту» нашего советского литературного графа. Сказка, а как хорошо написана!

— Про баб? — равнодушно поинтересовался Берия.

— Про революцию, — сказал Сталин. — И еще немного про любовь на планете Марс.

— Марс далеко — сказал вождю верный соратник. — Тебе этот Королев когда будет нужен? Он сейчас на полигоне под Астраханью.

— Вчера, — сказал Сталин. — И еще… Что-то непонятное творится на Урале. Ты возьми, Лаврентий, этот район под свой контроль.

Видимо, Сталин прочитал роман «Аэлита» Алексея Николаевича Толстого внимательно и с политической точки зрения романом проникся. Собственно, вождь всегда уважал писателя Толстого, чья пьеса «Хлеб» не единожды ставилась театрами страны. После смерти графа советской литературы вождь даже лично позвонил в Гослитиздат, чтобы решить судьбу литературного наследства Толстого.

— Товарищ Мясников, — сказал он. — Не мы выбирали жен Алексею Толстому. Он сам их себе выбирал. Считаю, что гонорар за его литературное наследство надо разделить между первой и второй женами. Думаю, это будет справедливым и политически верным решением. Трудно решить, кто его Муза, а кто Аэлита. Мне кажется, на этот вопрос не ответил бы сам Алексей Толстой.

Стоит ли говорить, что к мнению товарища Сталина прислушались?

К разговорам с учеными Сталин всегда готовился. Не мог он показать свою некомпетентность в поднимаемых вопросах. Да и смысл таких бесед терялся, прояви вождь себя в них дилетантом и обывателем.

Вот почему перед встречей с Королевым на столе у Сталина лежало несколько книг с аккуратными закладками. Если раньше Сталин считал, что космос — просто блажь оторвавшихся от жизни ученых и некоторых недалеких писак, отрывающих людей от созидательной деятельности на благо государства, то после ознакомления с работами Циолковского, Цандера и Оберта эта уверенность вождя была довольно сильно поколеблена, а роман Курта Лассвица «На двух планетах» поразил его настолько, что несколько раз в течение ночи он смотрел на звезды; более того, он заразил своими астрономическими интересами Ворошилова и Молотова.

В эту ночь они говорили о звездах.

Сталин набрал номер дежурного Академии наук.

— Товарищ дежурный, вас беспокоит Сталин. Разрешите наш спор. Товарищ Ворошилов утверждает, что звезда, которая горит над Кремлем, — это Марс, товарищ Молотов с ним не согласен и утверждает, что это Юпитер.

Дежурный поднял с постели профессоров и академиков, имеющих отношение к звездному небу. Академик Фесенков, зевая, подошел к окну, посмотрел на небо и проворчал:

— Астрономы… Им только звезды разглядывать. Это не планета, это звезда из созвездия Кассиопеи.

— А где же Марс? — с жадным любопытством спросил вождь.

Ему показали неяркую красную звездочку. Сталин долго смотрел на нее, потом пожал плечами.

— Такая маленькая, — глуховатым голосом сказал он, — а сколько неприятностей может принести.

Контора Берии, продолжавшего курировать органы государственной безопасности, работала как часы, и уже вечером следующего дня конструктор ракет Сергей Павлович Королев был доставлен в Москву на полученном по «ленд-лизу» «Дугласе», занесенном от дотошливых и требовательных американцев в списки боевых потерь в самом конце войны.