Фантастика 2025-161 - Мила Бачурова

– Знаю. Но по-другому нельзя. Во что-то верить надо, иначе свихнешься.

– А вот тут не поспоришь. – Тетя Аня подняла глаза. – Во что-то надо, это точно… Надеюсь, что твоя вера тебе поможет.

– В смы… – Кирилл не договорил. Он понял. По взгляду тети Ани – понял.

Застрявший в горле ком взорвался и разлетелся на тысячу осколков. Уши заложило. Кирилл будто подвис, наблюдая себя со стороны.

«Вот и все, – пронеслось в мозгу. – Вот и все». Он не сразу услышал, о чем говорит тетя Аня.

… – Их там четыре десятка. А у меня всего шестнадцать бойцов. Ограду, если взорвут, не поднять, сил не хватит. А кругом – лес, зверья полно. Волки по весне голодные… Скотину подерут – что я буду делать?

– У меня девять бойцов, – глядя в пол, проговорила Марина, – все, что есть – здесь. И двое раненых. С кем я в поселок-то вернусь? Если вернусь… Бункерный…

– Все, – попросил Кирилл. – Хватит. Пожалуйста.

Слез не было. Он не пытался сдержать рыдания, как когда-то – их просто не было.

«У меня, когда плохо… будто оседает что-то в брюхе, – вспомнил Кирилл. – Как камней нажрался, не протолкнуть». Вот и у него не проталкивалось.

Он поймал себя на том, что машинально застегивает и расстегивает верхние пуговицы куртки, те уже едва держались.

Бросил пуговицы. Зачем-то вытащил из-за ремня и проверил пистолет – три патрона.

– Оружие здесь оставь, – попросила Марина, – все равно отберут.

Кирилл кивнул. Сунул пистолет обратно за ремень. Мотнул головой в сторону лестницы – внизу отдам. Говорить он не мог.

Стараясь не смотреть больше ни на Марину, ни на тетю Аню, шагнул к выходу – обнесенной со стороны поселка только железным прутом-ограждением, стороне площадки. Нащупал ногой верхнюю ступеньку.

– Мы тебя вытащим, – пообещала Марина. – Обязательно вытащим! Один раз сумели, и еще сумеем. – Кажется, она искренне верила в то, что говорит.

– Не серчай, детка, – услышал Кирилл голос тети Ани. – Кто ж знал, что так повернется?.. Маринушка, проводишь его?

– Да.

Марина повернулась спиной и тоже начала спускаться.

Кирилл видел над собой ее ноги в камуфляжных брюках и торчащую рукоятку гранаты. Гранаты… Вот оно, решение.

Добравшись до нижней ступеньки, Кирилл спрыгнул на землю. Когда Маринина спина оказалась на уровне его глаз, выдернул гранату у девушки из-за пояса.

Попросил:

– Людей от ограды уведи. – И ринулся к воротам.

– Стой!

Марина, при всех своих достоинствах, все же была не Рэдом. И не Джеком. И не кем бы то ни было из отряда – от них Кирилл не убежал бы, в два прыжка бы догнали.

От Марины сумел – на что, собственно, и рассчитывал. Обдирая ладони о ржавое железо, вскарабкался на ворота.

– Толян, не стреляй! Я сдаюсь!

– Стой! – Марина была уже рядом с воротами, заколотила в них в бессильной ярости. – Стой, псих ненормальный!

Но Кирилл уже спускался на ту сторону. К тому, что его попросту снимут выстрелом, был готов, но надеялся на Толянову жадность. Выпускать из рук жертву было не в характере диктатора.

Он не ошибся.

– Стоять, – с нескрываемым удовольствием в голосе приказали Кириллу, позволив спуститься на землю. – Оружие брось.

Кирилл с показным сожалением отбросил пистолет.

– Спиной повернись.

Кирилл повернулся спиной.

– Куртку сними.

– А трусы не снять? – Куртку он все же распахнул и покрутился на месте.

На тренировках не раз репетировал этот фокус – при умелом распахивании, издали да в темноте, и впрямь казалось, что противник пустой.

– Всё? Доволен?

– Обыскать! – приказал Толян.

– Да на здоровье…

Кирилл, изо всех сил стараясь двигаться неспешно, пошел навстречу кинувшимся к нему бойцам. Расстояние до «танка» сокращалось. Верхняя крышка по-прежнему была откинута.

– Стой, куда прешь?!

– К тебе навстречу. Соскучился.

Страха не было. Решил – значит, решил, назад уже не повернуть.

Но сдержать злорадство Кирилл не сумел. И Толян, единственный из всех, догадался.

– Стой, сволочь!!!

Но было поздно. Кирилл уже уверился, что не промахнется. Бросился бежать, выхватив на ходу гранату.

Он даже успел упасть, как учили, на землю и откатиться в сторону, насколько мог – сгруппировавшись, открыв рот и заткнув уши. Хотя толку в этом действии, при такой аккумуляции взрывчатого вещества, было немного: показалось, что динамит рванул прямо в мозгу.

Больше Кирилл уже ничего не видел и не слышал.

Глава 18

Бункер. 151 день после возвращения. Даша

– Дарья… Я в сотый раз спрашиваю, что это за список?! – Елена трясла несчастным листком перед Дашиным лицом. – Где ты это взяла? У кого?

– Не скажу.

Даша перепробовала уже столько вранья, каждый раз гневно отметенного, что мозг отказался предлагать новые варианты. Стало все равно.

– Елена Викторовна, я не скажу. Оставьте меня в покое, пожалуйста. Вадим Александрович! Пожалуйста…

Даша была уверена, что будь Сергей Евгеньевич здоров, этот немыслимый допрос давно бы прекратился. Но старик находился в клинике и разговаривал с трудом. Он не смог бы заступиться за Дашу, даже если бы захотел, и пытка продолжалась.

Любовь Леонидовну, чтобы не плакала, и Олега, как существо бесполезное, в пять минут выяснив, что оба они о Дашиной подпольной деятельности ничего не знают, из комнаты выгнали. Остались только Даша, Вадим и Елена.

Даша не смогла бы сказать, как долго ей уже задают вопросы.

«Что это?! Откуда?! Кто тебе это дал?! Зачем?!»

Даша знала только то, что правду говорить нельзя. Как бы ни уговаривали. Джек предупредил еще в самом начале, очень серьезно: «Что бы тебе ни пели! Как бы ни загибали, что весь мир спасешь, если скажешь».

Ох, как же Даша ругала себя! Как можно было допустить такую небрежность, оставить список в комнате! Джек ведь предупреждал – сжигай, обязательно. И она сжигала, до сегодняшней ночи. А сегодня слишком устала.

И ведь оставалось чуть-чуть! Джек сказал, что этот раз, и еще, может быть, следующий – и всё. И Даша – от радости, наверное – потеряла бдительность. Задремала прямо в комнате за столом – от усталости и постоянного недосыпа с ней в последнее время такое случалось, – со списком в руках. А Елена Викторовна зашла и увидела.

Даша плакала, изобретала какую-то ложь, каждую последующую нелепее предыдущей. Дважды попыталась упасть в обморок.

Ничего не помогало. Люди, всю жизнь бывшие для нее самыми главными, умными и добрыми, вели себя… ужасно.

Она ведь сразу честно объяснила – это не мой секрет! Я не могу ничего сказать. Пожалуйста,