Черноморский призрак 2 - Сергей Васильевич Лысак

батареи одновременно. Предполагалось бесшумно снять часовых, вывести из строя все орудия, и тихо исчезнуть. Даже если спустя какое-то время диверсию обнаружат, ничего уже сделать не успеют. За час — полтора тяжеленные орудия с других участков не перебросить. А после высадки десанта и входа нашего флота в пролив игра уже пойдет по другим правилам.

Наши диверсанты знали, что им помогут, обезвредив часовых. Но не знали, кто именно поможет. Я все же решил рискнуть и задействовать Ганса. Ведь все может испортить непредвиденная случайность. Или часовой окажется слишком пугливым, и поднимет тревогу из-за того, что ему померещилось. Или кого-то нелегкая вынесет из казармы в неподходящий момент, или еще что-нибудь. Поэтому, когда казаки вышли на исходную позицию, и собирались идти вперед, все часовые были быстро обезврежены Гансом. Летальный импульс станнера бесшумен и не дает никаких световых эффектов. Но контроль ножами казаки все же провели, и тут же занялись пушками. Снова пригодились зажигательные мины Яши Розенблюма, коих доставили в Севастополь в нужном количестве. Пару мин в ствол каждой пушки (на всякий случай), переход к следующей, и вскоре вражеская артиллерия на входе в Босфор превратилась в металлолом. Мины прожигали большую дыру в стволе в районе казенной части, и стрелять из этих пушек было уже невозможно. А поскольку шума при этом не было, никто из англичан, дрыхнувших в казармах, ничего не заметил. Сделав свое дело, наши пластуны исчезли так же тихо, как и появились. За все время проведения операции не прозвучало ни одного выстрела. Удалившись на безопасное расстояние, подали сигнал мощным фонарем, доложив о выполнении задания. Сигнал приняли пароходофрегаты «Громоносец» и «Владимир», подошедшие ближе всех к Босфору, пока главные силы нашей эскадры держались за пределами визуального обнаружения ночью. Получив сообщение от пароходофрегатов, адмирал Корнилов, поднявший свой флаг на «Ростиславе», отдал судьбоносный приказ. Российский Черноморский Флот начал штурм Босфора.

Время подобрали так, что передовые корабли пересекли траверз маяка Румели, стоявшего на входе в пролив на европейском берегу, незадолго до рассвета. Головным шел «Ростислав», за ним пароходофрегаты и многочисленные мелкие парусники с десантом. Батареи на мысе Бурну на азиатском берегу молчали. Молчали также батареи напротив, расположенные на европейском берегу. Место для их расположения было выбрано неслучайно. Здесь Босфор сужается, и можно держать идущих по проливу под перекрестным огнем, стреляя сверху. Но теперь стрелять было не из чего. Новейшие английские пушки превратились в металлолом. Возле них лихорадочно суетится орудийная прислуга, но ничего сделать не может. На берегу раздались ружейные выстрелы. Наблюдатели заметили приближение противника, и теперь пытались поднять тревогу. «Ростислав» прошел мимо мыса Бурну, не открывая огня, и проследовал дальше. Зато пароходофрегаты дали залп картечью по батареям, что сразу же привело к большим потерям у англичан. Парусники с десантом разделились, начав высадку. Пароходофрегаты легко маневрировали в проливе, удерживаясь против течения, подавляя огнем своих орудий любую попытку сопротивления. И вскоре на обоих берегах Босфора развевались российские флаги.

«Ростислав» же, тем временем, подошел к следующей важной точке обороны Босфора, расположенной на мысе Кавак. Здесь располагалась старая Генуэзская крепость на холме Йуши. Но она уже давно обветшала, и утратила свое прежнее значение. Не говоря о том, что находящаяся в ней турецкая артиллерия представляла из себя антикварный хлам. Вот англичане и решили устранить это безобразие. Заменили антикварный хлам на современные орудия, заодно возведя дополнительные укрепления ближе к береговой линии. Разумеется, турки здесь были на правах «принеси-подай». Да и было их немного. Все более-менее боеспособные части султан бросил на фронт под Адрианополь, чтобы сдержать российскую армию. Поскольку европейские союзники без обиняков ему заявили, что оборона Босфора — гораздо более важная задача. Вот они ей и займутся. А Вы, Ваше Османское Величество, как-нибудь постарайтесь обойтись без нашей помощи на второстепенных направлениях. Должна же быть хоть какая-то польза от турецкой армии в этой войне, если турецкий флот показал абсолютную беспомощность.

Расположение Генуэзской крепости было очень удачным. Находясь на высоком холме, она могла держать под обстрелом большой участок Босфора. Причем как вести огонь поперек пролива, так и вдоль. Разумеется, при наличии хорошей артиллерии и толковых артиллеристов. И то, и другое в распоряжении англичан было. Поэтому на успешный прорыв парусников, или даже паровых деревянных кораблей, особо рассчитывать не стоило. Но англичане, перевооружая Генуэзскую крепость, и в страшном сне не могли представить, с каким противником ей придется столкнуться.

Вместо ожидаемой походной колонны перед английскими канонирами появился один единственный корабль, не похожий ни на один корабль в Royal Navy. Даже убогого вида блокшипы, спешно переделанные из парусников, и те были больше похожи на «нормальные» корабли. Здесь же… Какая-то помесь большого железного корыта с сундуком, на палубе которого возвышается лишь небольшая рубка, две высоких трубы, дымящих, как сто чертей, и две небольших хлипких мачты с Андреевским флагом на гафеле. Что сразу же вызвало едкие насмешки у английских офицеров. Они не понимали, почему молчат батареи у мыса Бурну, но готовились встретить русских варваров, как подобает воинам Ее Величества. До тех пор, пока борт этого странного «сундука» не окутался дымом, и залп нарезных казнозарядных орудий обрушился на крепость.

Экспериментальные снаряды, начиненные пироксилином, взрывались сразу же при контакте с целью. В отличие от привычных бомб с брандтрубками, которые могли отскочить от препятствия, и взорваться в стороне от него. И которые, при наличии запаса времени и стальных нервов, можно было успеть залить водой. Новые снаряды русских оказались полной неожиданностью. И тем защитникам Генуэзской крепости, кто уцелел после первого залпа, стало ясно, что долго они тут не продержатся.

Генуэзская крепость не была рассчитана на такой обстрел, поэтому ее стены, уже и так изрядно подточенные временем, рухнули в нескольких местах, подняв облака пыли. Частично вместе с пушками. Большая часть орудийной прислуги, скучившейся на малой площади, оказалась либо убита, либо ранена, либо контужена. Немногочисленные уцелевшие счастливчики какое-то время приходили в себя. Но второй залп «Ростислава», обрушившийся на крепость, заставил ее защитников отступить. У оставшихся в живых хватило ума понять, что в создавшейся обстановке они ничего сделать не смогут. Слухи об Аландской бойне, как ее назвали в Англии, дошли и сюда. Обрастая по дороге разными ужасами, и приписывая нашему «Илье Муромцу» чуть ли не мистические возможности. Естественно, храбрости тем, кто пришел сюда решить «русский вопрос», эти слухи не добавили. Поэтому «Ростислав», едва вступив в бой, фактически победил врага уже одним своим «авторитетом». То, что