Фантастика 2025-61 - Дмитрий Александрович Емец

них по-стариковски снисходительно. В облике юнца стоял полковник Иконников, некогда непререкаемый авторитет и боевой офицер. Шутка ли — заместитель начальника боевой подготовки РИССН! Теперь же неизвестно, кем он был. То ли предателем. То ли преступившим грань, но всё ещё верным присяге воином.

— Сколько вас?..

Безопасники переглянулись. Иван держал его на прицеле, но толку от этого было мало. Хотя, кто знает, как подействует на него протоволна…

— Двое, — спокойно ответил Роман, соображая.

— Это же ты… убил мою Джесс… — улыбка Иконникова — растёкшееся на солнце желе с крупными зефиринами зубов. — Ты тот дурак… который бежит… за Словом!.. О да!.. Старуха мне всё… рассказала!..

— Что ты сделал с Викой?

Тон Иванова заставил аборигена перевести ствол на него.

— Засохни… сосунок…

Роман зыркнул на Ивана, но тот и слова не сказал. Багровый, парень методично покусывал щёку изнутри, а на глазах мутнела нехорошая поволока. Таким его ещё никто не видел.

Иконников вдруг опустил ствол и отшагнул. Его мимика была почти нечеловеческой, полузвериной какой-то, первобытной, но и такая она на раз выдавала его растерянность. Сталисто-серые глаза со странным отблеском блуждали по полу, размазня тупозубой улыбки не сходила с бледного лица; абориген вдруг покачал головой, будто сам себе не верил, и произнёс:

— Это твоя… жена сейчас… ведёт единобожцев… к Храму!.. Твоя жена… Слово!.. Она с ними!.. Старуха Кислых… всё видела!..

Выстрел. И кажется, необъяснимым рикошетом задето сердце. Оно перестало биться, никак не раскроется для нового толчка — незачем.

«Кап… кап…» — стекает с длинных змеиных зубов яд. Пальцы всё туже сжимают рукоятку излучателя, а воображение само рисует, какой бы могла быть дыра от протоволны в хилой груди получеловека.

Нет, врёт. Он врёт.

— Нам стоит… договориться… — абориген произнёс фразу так, если бы повторял её уже великое множество раз. — Думаю вы… знаете, кто я…

— Что. Ты. Сделал. С Викой, — угрожающе неспешно повторил Иван.

— Угомони своего… недоросля… а то…

Абориген не договорил — зуботычина вышла знатной. Иван умело, по-борцовски подшагнул, схватил и ловким движением перекинул находившегося примерно в его весовой категории Иконникова через бедро, взгромоздившись сверху. Но успел только отпнуть автомат и занести кулак.

Каким-то невероятным образом ноги аборигена оказались на шее Ивана, а через миг он уже сам пытался выпутаться из клещей. Роман среагировал поздно. И хорошо. Наверное, это спасло ему жизнь.

Выстрел снёс часть окна, пуля срикошетила и ушла вбок, и только поэтому не угодила ни в кого внутри ребристого дерева. Осколки камня больно посекли щёку, Роман инстинктивно рухнул на тёплый пол. Борцы же замерли в позе сношающихся ужей.

— Отставить!.. — сквозь зубы прошипел Роман, прижимаясь к стене. Ваня нехотя послушался.

Абориген тоже отпустил парня и отполз под самое окно, которое теперь лишилось одного «века». Пыль плавно оседала, играя в голубоватой полутьме разными тонами серого.

— Нам стоит… договориться… — той же, почти гипнотической интонацией повторил Иконников и чуть тише, как бы с одолжением, добавил: — Я не знаю… что сейчас… с Викой… Меня… убила… тварь… когда мы… почти уже… дошли до… Храма…

Слышать подобное было дико. Но они сами видели его прыжок в пропасть, а после чудесное воскрешение. Точнее не воскрешение даже, а аннексию тела запертого в пещере мимика. Словно разум Иконникова мог перемещаться по Ясной из одной точки в другую.

Как при «прыжке» Антонова разумы обычных космопроходцев — по той тёплой тьме.

— Сколопендра?.. — прищурился Роман. Почему-то никак не выходило вдохнуть полной грудью: то ли мешала пыль, то ли душило сомнение…

Беловолосый кивнул. На юном лице проступил страх: вздулись желваки, серебристо-серые, глубоко посаженные глаза заблестели, а крылья носа пошли в стороны.

Роман глядел на то, что стало с Иконниковым и боролся с желанием начать с него — где-то над средним ухом слышалось протяжное: «у-у-убе-е-й». Хотя бы за его ложь об Ольге. Он и убил бы, имей это хоть какой-то смысл. С тем же успехом можно лупить палкой по луже — вода всё одно стечёт обратно.

— С чего ты взял… — еле как выдавил Роман, но Иконников его перебил:

— Среди единобожцев… только одна… женщина… И она… и есть… Слово…

— Единобожцы, — Роман попробовал слово на вкус — захотелось сплюнуть.

— Ты меня… знаешь… Наверняка знаешь… — он обращался только к Роману. — Я никогда… не отступлюсь… от присяги… Я хочу только… закрыть соискателям… путь на Землю… Но для этого… мне надо… попасть в Храм… Для этого я… и выкрал Викторию… Дитя открывает… вход только… женщинам… Но мне… не удалось… По моей вине… Виктория погибла… Смерть наверняка… сожрала и её…

— Врёшь.

Иван в углу — каменный. И это его излучатель поёт или так громко пищит тишина?..

— Их там семеро… — продолжал абориген. — Они уже спустились… в механический… город под горой… Даже белотелые… им не преграда… ведь их… ведёт Слово… Указывает безопасный путь… Я не знаю… их мотивов… А ты знаешь?..

Ведёт… Слово их ведёт… Вот почему нигде нет крови…

Грянул очередной выстрел. Если и был ответ у Романа, то последняя пуля угодила прямо в него. Он. Ничего. Не знал.

— Ты знаешь… кто я… — убеждал абориген. — Мы на одной… стороне… Ты тоже… стремишься попасть… в Храм…

— Командир. Нам с… этим, — Иван ткнул в аборигена излучателем, как в дохлого метаморфа с Хиц-2, - не по пути. Он нож в спину воткнёт — не поморщится. Он врёт, что Вику убила тварь. Он и про Ольгу врёт.

Опять выстрел.

— А этот? — Роман кивнул в сторону раскрошенного окна, начисто проигнорировав Ивана.

— Восьмой… он смертник… Единобожцы заминировали… проход за ним… Обложили таким… количеством взрывчатки… что хватит… на всю пещеру… И привлекают внимание… чтобы взрывать… не впустую… Но я знаю… как обойти…

— Ты их видел?

Что-то неуловимо менялось и перестраивалось. Как химерический кубик Рубика, грани которого, как ни крути, окрашиваются в заданный цвет, ситуация представлялась с единственно возможным решением. Иван хотел найти Викторию. Для этого он здесь — вытащить девушку во что бы то ни стало и заткнуть этим голодную пасть совести. Без оглядки на собственную жизнь, Роман это прекрасно понимал. И означало это, что вместе они были бы ровно до тех пор, пока их пути не разошлись чисто физически. Рано или поздно на какой-нибудь развилке он бы всё равно пошёл в другую сторону.

— С тобой… мне не нужно… прикрываться женщиной… Слово откроет… тебе вход… в Храм… Откроет ведь?..

Этот вопрос пыльный полумрак проглотил уже безвозвратно. Мысли неслись гуртом, гвалтом. Роман молчал. Окружающий мир терял незыблемость —