Фантастика 2025-150 - Иван Катиш

Риц: ОК

Доступа у меня не оказалось. Как и у Влады, и у Зимы, и у Воробья. Шведа с Марго я не нашел.

— Риц, зачем тебе? — смеялась Влада. — У нас всё свое есть и даже лучше.

— А мне, может, надо плохое. Специально для повышения самооценки.

— Тебе больше заняться нечем?

— Есть. Вот этим и займусь.

Все б ей хихи, да хаха, но доступа я так и не получил, и вышел проветриться. Но далеко не ушел, потому что в ста метрах от инкубатора встретил Гиги с Софьей.

— О, привет, вы откуда?

— Мы ходили смотреть на тесты кристаллов. Очень красиво. А ты видел? — вывалила на меня Софья.

— Я был с утра. При мне все было здорово, только с подстригателями кустов проблемы, их, наверное, совсем с кампуса уберут.

— Да, я слышал про это, — согласился Гиги.

— О! Гиги, а у тебя случайно нет доступа в Министерскую библиотеку? Мне бы там элементик подрезать? Мне Антон поручил, а ни у кого из наших нет, и начальства нет.

— Есть, — улыбнулся Гиги. — Если ты меня пустишь к вам в инкубатор, то я тебе выну оттуда что скажешь. Только не забудьте потом на кого-нибудь из ваших переоформить, или заново переизвлечь.

— Да он мне сам по себе, может, и не понадобится. Просто проверить одну штуку.

Я притащил Софью с Гиги в свой угол, легализовав их присутствие через дежурного, и Гиги мне вытащил три ячеечных элемента из того блока, про который мне говорил Антон. Гиги с Софьей притаились около стола, пока я подставлял их на живую нитку. Эксперимент был поставлен на скорую руку, но результат оказался примерно таким же. Я успокоил Гиги, что переоформление не понадобится, стер свои упражнения и написал Антону о полном своем провале. Кажется, нас попросят шевелиться быстрее, чем мы ожидали.

Глава 7

Из библиотеки меня выперли под самое закрытие, в десять вечера. Сделал это Глеб, у которого мы летом разжились готовыми тестами, с самым садистским удовольствием. Судя по его довольной роже, ничего ему за тот побочный гешефт не было, акция по ловле дистрибьюторов тестов окончилась ничем.

— Что, учиться решил в последний момент? Утром придешь.

— Утром я лучше посплю, — ухмыльнулся я, упихивая планшет с заметками в рюкзак. — И ты тут не скучай.

— Думаешь, я на ночь останусь? Щас. Мне вас, бездельников, осталось выгнать, а дверь охрана запрет. Чо, как дела у тебя? — решил он развлечься разговором, пока конвоировал меня к выходу. — Слышал, вы там совершили великий подвиг во благо Приемной комиссии.

— Совершили, и еще совершим.

Глеб усмехнулся, мне показалось, что слегка завистливо. Тут мы догребли до выхода, и я умчался к себе. Наш с Питоном доклад об эволюции обучения органике был готов, а вот к тесту по структурам систем, который Катапульта перенесла на понедельник, чтобы мы могли посетить испытания, я был готов так себе. Швед сказал, что это не я дебил, а курс слишком спрессован, пятилетникам читают более развернутую версию, и скинул мне их учебник. Да, их книжка была гораздо лучше, но она была и больше. А наша была только в библиотеке и только бумажная. Люблю университетские приколы. Какое-то знание раздается на каждом углу, а какое-то сидит в коробочке под семью замками. С точки зрения логики, именно наш курс должен был лежать в открытом доступе, потому что он короче, но на деле ровно наоборот.

В результате я чего-то себе в голову натолкал, на проходной балл должно было хватить. Теоретически материал был довольно полезен, потому что нам и вправду стоило знать, как работают смежники, да и то, чем я занимался в мастерской, было похоже. Но разве что слегка. Укладывалось то мое занятие в самый край схемы, главные проверенные временем принципы мы радостно нарушали.

В общаге наши позвали меня пить чай на кухню, Дима купил мешок творожных ушек, заявил, что их нельзя хранить вечно, ибо творог, и потому надо немедленно съесть. Ха! Вот уж никогда у нас это не было проблемой. Никакая еда не залеживалась, в холодильнике скучал только любимый соус Обы, который никто не ел, потому что тот был настолько острый, что натурально раздирал рот, пока ему самому не надоедало, и заесть его было нельзя.

Ушки закончились минут через пятнадцать, даже раньше чая.

— На такой результат я и не рассчитывал! — заявил довольный Дима.

— А они вкусные, — объяснил Баклан, дожевывая последнее ушко. — Где взял?

— Да тут недалеко. В двух станциях отсюда. Когда проект ездил закрывать.

— Оооо, — застонал Баклан. — Это далекооо!

— Да, — поддержал я. — Мы в такую глухомань не ходим.

— Ничего себе глухомань! Это гораздо ближе к центру, чем кампус, — обиделся Дима.

— Всё, что не мы, всё глухомань, — заспорил я. — Центр мира находится здесь.

Поржали.

— А, кстати, о глухомани. Ты теперь никогда к своей Кире не поедешь? Вы навсегда поссорились? — осторожно спросил Баклан.

— Да. Она меня заблокировала, а я, когда это обнаружил, заблокировал ее в ответ. Дверь должна быть подперта осиновым колом с двух сторон, для надежности.

— Радикально, — нахмурился Макс. — Почему?

— «Приходя, ты включаешь музыку, откидываешься в кресле, делишься с зеркалом чувствами, которые днём экономил, тебя охватывают мысли на тему „что было бы, если“, и ты совершаешь ошибку, например, набираешь номер»[1].

— О, питерский вайб! Пронзительно. Из эпохи голосовой связи, а все равно — как сейчас написано. А еще такое есть? — заинтересовался Макс.

— Конечно. Для начала там есть начало. Это же финал стихотворения, просто я его целиком не помню. Но ты прав насчет питерского вайба, он характерный. Помню, было мне лет десять, мама привезла меня в Питер на олимпиаду по математике, где я ничего не выиграл, кстати. Зашли в кафе, а там акция: если придумаешь стих, пирожок дадут. Я немедленно накропал чего-то, и дали. Как сейчас помню — с мандариновым вареньем.

— Ну да. Здесь ни за что не дали бы.

— Сейчас нигде не дадут. Простое четверостишие тебе любая неройсеть напишет. А тогда еще надо было самому.

— А наши андроиды пишут