Лесная обитель - Мэрион Зиммер Брэдли

– Ну что, дочка, готова ли ты к празднеству? – Бендейгид, облаченный в ритуальный плащ из бычьей кожи и золотые украшения архидруида поверх одеяния из белоснежной шерсти, выглядел весьма внушительно. У Эйлан заныло в груди, но она в свой черед церемонно поприветствовала жреца.

– Готова, – тихо произнесла Эйлан. Послушницы, как всегда, загодя явились к ней и совершили все, что нужно, – выкупали ее и надели ей на голову священный венок из вербены. «Это в последний раз», – стенало ее сердце. Что ж, по крайней мере, она предстанет перед Богиней очищенная и освященная.

Мгновение Бендейгид, опершись на посох, пристально ее разглядывал. А затем подал знак жрецам и прислужницам выйти за двери.

– Послушай, дитя, больше нет нужды притворяться. Мне рассказали, как Арданос всегда приходил к тебе накануне празднеств и с помощью разных хитростей и уловок подчинял твою волю. Прости, что я обвинял тебя в предательстве.

Эйлан не поднимала головы, опасаясь, что отец прочтет в ее глазах гнев. Вот уже тринадцать лет как она – Верховная жрица, владычица Лесной обители, самая почитаемая женщина в этой земле. С какой стати Бендейгид разговаривает с нею как с ребенком? И это – любящий отец, который когда-то заявил, что, если она спутается с римлянином, он утопит ее своими руками! Но сейчас никак нельзя его злить; во всеобщей суматохе Сенара и Лиа с Гавеном смогли выбраться из Лесной обители только ближе к вечеру. Нужно выиграть время, чтобы дать им уйти подальше.

– Чего ты от меня хочешь? – тем же бесстрастным тоном осведомилась она.

– Римляне рвут друг друга в клочья, – по-волчьи оскалился Бендейгид. – Лучшего времени для восстания нам не представится. Ныне – пора кровопролития, когда распахнуты врата между мирами. Взмолимся же к Катубодве, напустим же на римлян духов наших павших воинов. Подними племена против Рима, дочь, призови их к войне!

Эйлан уняла дрожь. Как бы она ни негодовала на Арданоса, дед ее был человеком умным и проницательным: его не настолько ослепляли собственные надежды – он нередко позволял себя переубедить, если видел и иные способы достичь желаемого. А вот ее отец куда более опасен, ведь он готов принести в жертву своим непоколебимым идеалам все что угодно. И однако ж, чтобы уберечь себя, ей необходимо с ним соглашаться. И тут знакомая боль пронзила висок, и Эйлан вспомнила: что бы она ни сделала, все это ненадолго.

– Отец, – начала она, – Арданос перетолковывал мои ответы так, как считал нужным, и, полагаю, ты станешь делать то же самое, но ты не понимаешь, что такое священный транс и как к нам является Великая Богиня.

Снаружи послышался какой-то шум, и Эйлан осознала, что отец ее уже не слушает. Дверь с грохотом распахнулась; жрецы с всклокоченными волосами и в замаранных кровью одеждах протолкались сквозь толпу, волоча за собою почти утратившего человеческий облик пленника.

– Что такое? – Эйлан вложила в свой голос всю холодную, властную надменность, которой научилась за десять с лишним лет, и гул голосов стих.

– Чужак, госпожа, – отозвался один из жрецов. – Мы его обнаружили рядом с Домом дев. С ним был еще один, но второму удалось сбежать.

– Он убил Динана!

– Небось, пришел за одной из жриц!

– Но за которой?

Теперь уже архидруид заставил всех умолкнуть, ударив в пол посохом.

– Кто ты, человече, и что ты здесь делал?

Эйлан зажмурилась: хоть бы никто не заметил, что изорванная туника пленника сшита из добротной римской ткани! Это был Гай, весь в крови и в грязи, – она сразу его узнала; но, может статься, никто другой не догадается, кто это, если она не подаст знака. «Он пришел за Сенарой – или за своим сыном?» – гадала Эйлан про себя.

– Неужто ты не признал его, о владыка друид? – Вперед протиснулась Диэда. В ее надрывном смехе звенело безумие; Эйлан содрогнулась, словно от боли. – Ну да, сейчас он не такой красавчик. Твои люди уловили в свои тенета славного вепря для нашего пира! Если приглядишься, заметишь на его плече шрам – память о кабаньей яме!

«Твоим отцом должен бы быть Бендейгид, а моим – Арданос!» – в отчаянии думала Эйлан. Друиды вздернули пленнику голову кверху, Гай встретил ее потрясенный взгляд – а в следующий миг глаза его снова закатились.

– Ты! – В голосе Бендейгида звучали изумление и ярость. – Или ты причинил мне и моим близким недостаточно зла, что докучаешь нам теперь? – Внезапно выражение его лица изменилось. – Что ж, больше ты нас не побеспокоишь. Диэда, покажи жрецам, где можно омыть и перевязать ему раны – но не вздумайте освободить его от пут! Гарик и Ведрас, – Бендейгид указал на двух самых старших друидов, – нам надо поговорить наедине. Все прочие, оставьте нас!

Жрецы уволокли Гая прочь, и комната опустела. Эйлан откинулась в кресле, гадая про себя, резь в животе – это предвестие головной боли или страх?

– Вижу, ты этого человека знаешь, – промолвил Ведрас, старейший из оставшихся жрецов. – Кто он?

– Его имя Гай Мацеллий Север-младший, – прорычал Бендейгид.

– Сын префекта! – воскликнул Гарик. – Думаешь, он и в самом деле пришел за одной из жриц?

– Неважно, зачем он пришел, – заявил Ведрас. – Надо убрать его отсюда. Алые Плащи отказывают нам в праве карать даже рядового легионера. Одним богам ведомо, что с нами сделают, если мы поднимем руку на сына одного из их вождей!

– Воистину так, – коварно улыбнулся Бендейгид. – Но, сдается мне, его сородичи не знают, куда он отправился. А здесь, кроме нас и Диэды, никому не известно, как его звать – да и о том, что он римлянин, никто даже не догадывается.

– То есть ты задумал тайно убить его?

– Не тайно. – Глаза Бендейгида полыхнули огнем. – Ты разве не понимаешь? Отдав нам в руки такого человека, боги посылают нам знаменье! Пусть его смерть послужит благой цели! Более благородной жертвы нам не сыскать!

Архидруид обернулся к Гарику.

– Ступай скажи тем, кто охраняет пленника, чтобы его облачили в самые роскошные одежды.

У Эйлан кровь застыла в жилах. Перед ее внутренним взором возник образ Летнего короля в венке и вышитой тунике, шествующего по праздничной ярмарке в день Белтайна.

– А если римляне прознают? – спросил Ведрас.

– Гнев их будет ужасен, – торжествующе отозвался архидруид. – Так ужасен, что даже у тех, кто сейчас призывает к миру, не останется иного выбора, кроме как идти на войну вместе с нами!

Второй друид посмотрел на него долгим взглядом. Затем кивнул и следом за Гариком вышел за дверь.

– Эйлан, Гай