Фантастика 2025-22 - Виталий Хонихоев

Половицы в доме холодные, а я разута, но вернуться за обувью даже не подумала, осторожно пробежала на цыпочках до самой двери. Если будут слышны голоса, значит, старик там. Даже ухо к двери приложила, но в горнице было тихо, а мне становилось все тревожней. Не выдержав напряжения, я потянула дверь на себя. Всегда терпеть не могла скрипевшие половицы или двери, потому в моем доме никогда ничего не скрипело. Дверь поддалась легко и бесшумно, меня можно было только увидеть или услышать внутренним слухом, который у Вятича развит как ни у кого другого.

Но он не услышал. Вятич стоял ко мне спиной, подняв руки вверх, и что-то бормотал себе под нос. Маленькая свечка в углу оставляла большую часть комнаты в темноте.

Я все мгновенно поняла: он явно пытался «перейти».

– А нас с Федькой не возьмешь?

Вятич резко обернулся на мой голос. В его слепых глазах блестели слезы, скупые мужские слезы… Я понимала, насколько трудно далось ему такое решение, и понимала, почему он его принял, но позволить осуществить не могла. Слепой Вятич, напрочь отвыкший от суматошной Москвы XXI века, будет там не просто не в своей тарелке, он погибнет, несмотря на все технические приспособления.

– Настя, ты справишься сама. Теперь справишься. А я буду лишь обузой.

Конечно, по законам жанра мне следовало начать укорять его, мол, что ты, какая обуза?! Но это была бы фальшь, а фальшивить с самым дорогим человеком я не могла.

Просто подошла, тихо провела по его щеке:

– Вятич, мне нужна твоя помощь, очень нужна. Я могу справиться с Батыем, а как справиться с собой? Не бросай меня, нас с Федькой.

– Хочешь переправиться со мной?

В его голосе напряженное ожидание. Что ты там обо мне думаешь, сотник Вятич? Боишься, что я спасую, что поведусь на возможность перейти вместе с тобой и сыном, забыв о том, что я нужна здесь?

– Нет. Сядь, поговорим.

Он присел. Я помнила, что люди, которые ничего не видят, во много раз лучше слышат, а уж Вятич тем более. Потому любую фальшь в голосе он услышит сразу, но я не собиралась ничего скрывать от любимого человека.

– Мне трудно, очень трудно, и я никакая не героиня. Но я не могу вернуться, ни с тобой, ни без тебя. Не могу, пока не сделала главного – не убила Батыя.

– Настя, ну дался тебе этот Батый! Пусть живет.

Совершенно не задумываясь о том, что делаю, я сунула мужу кукиш под нос:

– А вот это видел?! Или Батый, или я!

Чуть сдуру не добавила: «Выбирай!»

Вятич рассмеялся, впервые за много последних дней и ночей рассмеялся:

– Это я видел и хорошо помню, как выглядит. Слушай, воительница, не устаю повторять: убив Батыя, ты ничего не добьешься.

– А как я должна чего-то добиваться? С запада рыцари, с юга этот гад, а я посередине буду сидеть и ждать, пока они сообща погубят Русь?! Нет, ты мне скажи, ты это советуешь?!

– Узнаю свою буйную подругу, – пробурчал Вятич. – Так, а теперь серьезно. Я буду тебе помогать, но только если ты станешь поступать осмысленно.

– Это как?

– И нечего корчить подозрительные рожи. Ты должна понять одно: теперь ты главная, а не я. Значит, придется все взять на себя.

– А ты, значит, будешь сидеть и ждать? Ладно, выкладывай свои соображения, я послушаю.

Он притянул меня к себе, даже оказать сопротивление не успела, вот тебе и незрячий, такой кому хочешь шею свернет!

– Настя, ты не просто послушаешь, ты подумаешь, и хорошо подумаешь, прежде чем сделать хоть один шаг. Помочь некому, я только советчик. И погибать ты тоже не имеешь права, потому что у тебя есть Федька.

– И ты.

– Ну, и я, конечно.

– Хорошо, клянусь думать, думать и еще раз думать. Говори.

Русь зажата в тисках – с одной стороны монголы, с другой Ливонский орден. Он разбит, но это ненадолго, слишком много желающих поживиться богатством русских земель. Стали поднимать головы литовцы, чуют, что Новгороду не до них, то и дело разоряют приграничные земли. Шведы тоже вспомнят, что не всегда их предводители получали копьем в глаз… И биться на два, а то и три фронта даже князь Александр не сможет. В этот раз то ли что-то не стыковалось, то ли вообще не договорились, но рыцари опоздали, потому что напади они в 1238 году, когда Батый почти дошел до Новгорода, князь Александр почти ничего не смог бы противопоставить ни шведам, ни тем более Ливонскому ордену.

Это я прекрасно понимала и без Вятича.

Но у них не заладилось, и это спасло северную Русь. Пока спасло, а что дальше? Батый вернулся из Европы на нижнюю Волгу в район Астрахани и будет там. Ливонцы пока тоже притихли, но всем ясно, что это ненадолго, как только очухаются, так и полезут снова.

Куда бедному русскому податься? Подаваться, конечно, никуда не надо, но надо решить, как либо перессорить между собой Восток и Запад, либо с кем-то подружиться против кого-то. Выбор страшный, но делать его князю Александру, да и не только ему, придется. Мы-то с Вятичем уже знали, какой выбор сделает Невский, за этот самый выбор его столько раз обольют грязью потомки! Конечно, князь далеко не ангелё он бывает до глупого жесток и легко «заводится» там, где можно бы и перетерпеть, но лично я была готова простить ему очень многое за полководческую гениальность.

Но ратные подвиги князя позади, насколько я помнила, теперь предстояли только дипломатические. И неизвестно, что труднее.

В Орде противостояние, с одной стороны Гуюк, выбранный Великим ханом, пусть и при противодействии Батыя, но все же законно. С другой – сам Батый. Если бы один не трогал другого, то они могли бы существовать каждый сам по себе, но они смертельные враги, оскорбившие один другого, а потому будут драться, как скорпионы в банке, до конца, до полного истребления.

Хуже всего, что я этой же банке оказалась и Русь. Один смертельный укус мы уже имели – в Каракоруме погиб князь Ярослав Всеволодович.

Ни открыть эту банку, ни выбраться из нее мы не можем. Остается либо ждать, когда укусят, и погибнуть, либо… Второй выход был прост, как логика идиота: нужно помочь одному из скорпионов.

– А если тот, которому поможем, нас и укусит?

– Тоже возможно, но может и не укусить. Так хоть какая-то надежда есть…

Оставалось выбрать того самого скорпиона, которому следовало помогать.

Ну, этот