"Фантастика 2025-169". Компиляция. Книги 1-24 - Никита Киров

— И вот они тут, — закончил отец.

— Умнички, — поцеловал я каждую. — Рад, что вы не пострадали.

— В отличии от тебя, — стукнул меня по плечу крепкий кулачок Мавки. — Так глупо подставился.

— Ну, я бы так не сказал, — возразил Раздоров. — На самом деле артефактный нож, которым пытались убить Видара, наверное, и меня бы тоже убил. Слишком уж сильная концентрация яда в нем была. Щит за долю секунды разъел, а потом уж за тело взялся. Не будь рядом с ним его друзей, он бы тут не сидел, такой здоровый и, главное, живой.

— Все равно, я считаю, что он сильно расслабился. Что там с нашей легализацией в академии?

— Пока притормозили, в свете последних событий. Упырева полностью меняет всю систему охраны и безопасности. Пока не закончит, духов на нее не пустят. Думаю, еще минимум пару недель это все займет.

— Хреново. Продержишься?

— Да куда ж я денусь-то? Тем более, что теперь удвою бдительность. Особенно если учитывать, кого ко мне подселили.

— А… Ты про светлую, что ли? Так трахни ее сразу, чтобы показать, кто в доме хозяин, и все дела, — Навка была твердо уверена, что хороший секс и кулак крепкий могут решить все проблемы.

— Насиловать девушку? Это мерзко, -скривилась Мавка.

— А внезапно нападать не мерзко? Пусть радуется, что ей Видар достался, а не какой-нибудь урод.

— Ладно. Что с ней делать, решишь сам, сын. И есть у меня для тебя еще один подарок, пойдем-ка со мной.

— В свете последний событий я начинаю очень настороженно относиться ко всяким подаркам и сюрпризам.

— Не переживай. Этот тебе точно понравится.

— Понравится? — спросил я, следуя за отцом куда-то вниз поместья. — Что мне может тут понравиться⁈ Это же долбаная холодная или…

Да, это был именно он — карцер, высеченный в камне, что находился глубоко под поместьем. Он дышал холодом, будто сама смерть исторгала ледяное дыхание сквозь трещины в древних стенах. Камни, почерневшие от вековой сырости, покрывал иней, словно слезы проклятых, застывшие в вечном трауре. Воздух густел от запаха гнили и металла — аромат отчаяния, въевшийся в каждый угол.

Тусклые магические факелы, заключенные в железные клетки, мерцали кроваво-багровым светом. Их пламя, подчиненное темным заклятьям, не грело, а лишь рисовало на стенах пляшущие тени, извивающиеся, как духи забытых грешников. Те, что осмеливались вслушаться, слышали шепот — не язык живых, а скрежет костей, перетираемых временем, да приглушенные стоны, вплетенные в саму ткань этого места.

Цепи, что были тяжелее греха, висели меж сводов, их звенья, испещренные рунами страдания, сковывали не только плоть. Они жадно высасывали магическую силу, оставляя жертву пустой, как высохший колодец. На каменном полу, шершавом и обжигающе холодном, чернели пятна — следы крови, впитавшейся так глубоко, что даже тьма не могла их поглотить.

В углах замерли орудия возмездия, каждое — произведение извращенного искусства. Железные объятия Покаяния — устройство с шипами, пронизывающими тело при малейшем движении. Зеркало Истины, чья поверхность, словно жидкий мрак, заставляла жертву видеть собственные страхи, материализующиеся в реальность. А в центре, на пьедестале из черного базальта, покоился Венец Безмолвия: железный обруч с иглами, впивающимися в виски, обрекающий на вечный крик в тишине собственного разума.

Даже время здесь текло иначе. Сутки растягивались в годы, минуты разъедали душу медленнее, чем яд. Ни надежды, ни сна — только бесконечное сейчас, где каждый вздох отзывался эхом в пустоте.

Карцер рода Раздоровых не просто заточал тела. Он пожирал свет в душе, оставляя лишь холодное осознание: отсюда нет выхода. Даже смерть боялась ступить в это царство вечного наказания.

— Тебе нравится? — чуть дернул щекой отец. — Место, которое построил наш предок почти пятьсот лет назад.

— И на хрена мы тут? — поежился я. — Жуть жуткая. Хочу в тепло и под одеяло.

— Не спеши. Я же обещал сюрприз — так вот, он ждет тебя здесь.

Подойдя к одной из дверей, он приложил к ней руку. Та засветилась холодным цветом, тихо щелкнула и поползла вглубь стены.

— Прошу, — сделал он приглашающий жест.

— Только после вас, — с сомнением посмотрел я на открывшийся проход и поиграл в куртуазность.

— Но я настаиваю…

— Никак не могу пойти впереди главы рода.

— Да заходи уже! Хватить трястись, -удар по затылку — обидный — и я влетаю внутрь.

Следом просачивается отец, а так же мои духи. Мавка с брезгливостью озирается, а вот Навка давит улыбку — ну да, это место ей нравится. А еще больше ей нравится то, что открылось нашим взглядам — ее поздний ужин, который когда-то удрал из ее когтей.

— Здрасти, — вежливо здороваюсь я с полностью обнаженными Артемом и Агатой.

Их грязные тела покрыты разводами крови и грязи, подвешены за руки на цепи в разных углах камеры. На шее у каждого тускло светился осквернитель — артефакт мало того, что блокирующий магию, так еще и постепенно разрушающий и сам источник. Пара недель, и ты уже не маг.

— А я-то надеялся, что ты уже сдох, -прохрипел Артем.

— Увы. Не могу не уступить дорогу старшему брату, — последнее слово я буквально выплюнул. Их вид не вызывал во мне жалость — нет, лишь ненависть. Я-то думал, уже все забылось, ан нет. Стоило мне только их увидеть, как она волной затопила мое сознание.

— Пап? — обернулся я к нему.

— Они полностью твои, — поняв, что я хотел узнать, кивнул он. — Все, что меня интересовало, я уже узнал. Делай с ними, что хочешь. А я, пожалуй, пойду. Зябко тут.

— Я тоже, — Мавка решительно направилась к двери. — Не люблю бессмысленные страдания. Хочешь убить — убей. Но ты ж этим не удовлетворишься. Поэтому видеть то, что здесь будет происходить, я не желаю.

— А я останусь, — Навка встала позади меня и грозно щелкнула когтями. — Есть хочу и, кажется, сегодня я объемся вкусняшками.

— Обязательно. Но сначала я хочу с ними поговорить.

— А зачем? Ну, в смысле, зачем разговаривать с едой? Кончай их, и пошли потрахаемся. Я соскучилась.

— Не надо нас убивать, — Агата