"Фантастика 2025-27". Компиляция. Книги 1-25 - Андрей Соболев

В общем, едем мы, обсуждаем очередные планы, а там сюрприз! У наших ворот полиция дожидается. Я вначале подумал, что просто мимо шли, ну… мало ли… Но тут Фроська из-за угла выскочила.

– Вот они! Убивцы! Я всё скажу, я всем скажу! – завопила баба.

Служивых людей мы пригласили в дом, а Фроську оставили за воротами. Суть претензий соседки была в том, что, как говорится, и смех и грех: муженек её с сыном залезли к нам во двор и не вернулись.

– Так это они своровали всю посуду из летней кухни, – сообразил я. – Это мне нужно крик поднимать.

– Ефросинья Ильинична заявила, что вчера вечером её родственники зашли к вам спросить соли и не вернулись, – густым басом поведал городовой, сопровождающий полицейских.

– Господа, мы в доме не ночевали. Сами видели, что двери при вас открывали, – взял слово Артём. – Можете опросить свидетелей в доме на улице Екатериновской, где мы ночевали. Конюх ещё у ворот стоит. Куда делись воры, нам неведомо.

Серёга после слов Артёма заёрзал и вопросительно глянул на меня.

– Но осмотреть дом вы, конечно, можете, – продолжал Артём и повёл за собой.

Осмотр много времени не занял. Полицейские дольше разглядывали чудо-печку на кухне, а затем унитаз. Водопровода в доме не было. Ведро с водой для слива унитаза стояло рядом, но удобства у нас были вполне цивильные.

Артём предложил ещё и подвал посетить. Замок на люке отомкнул и, взяв керосиновую лампу, начал первым спускаться. Так-то в подвале у нас много чего хранилось, но упаковано было для перевозки в фургоне. Всё в ящиках или в мешках. Поди разбери, что тут за припасы лежат. Артём провёл полицейских через весь подвал, демонстрируя, что здесь тоже никого нет.

– А чегось это не заперто? – заметил городовой то, что я сам не заметил.

Теперь мне стал понятен Серёгин взгляд. Мы, таская рулоны с тканями, умаялись так, что забыли закрыть засов изнутри. Это при прохождении через подвал со стороны дома ничего не происходит. А с обратной стороны у нас портал в другой мир. Подозреваю, две мумии лежат на противоположной стороне.

– Вы правы, – вмешался я. – У нас здесь ящик с англицким инструментом стоял. Наверное, воры ухватили его и скрылись, решив не делить добычу с бабой.

Версия так себе, но полицейские задумались.

– Давайте попьём чаю и всё запишем, – поспешил на выход из подвала Артём.

Пока он предоставлял полицейским условия для написания рапорта, попутно дарил чернильные ручки, я завёл во двор нашего конюха с бричкой. Серёга собирал на стол: чай, печенье, водочку, соленья на закуску. В доме этого времени холодильника не было, но в другом имелся. Сергей сбегал и принёс сало с бужениной. Предполагалось, что это хранилось в летней кухне.

После третьей рюмки водки рапорт стал писаться не в пример легче. Шинели полицейские сняли и с интересом слушали разглагольствования Артёма.

– Пока мы в отъезде были по делам, Николай Иванович за домом присматривал, но не каждый день, – рассказывал Артём. – Даже собачку брал свою. Тимофей Ильич, не хотите ли редкой породы собаку? Подарю.

Полицейский чин задумался. Артём же переключился на описание служебных качеств московской сторожевой.

– Специально выведенная охранная порода, – расписывал друг.

– А сучку ещё можно? – подключился городовой. – Я бы двух щенков взял.

После второго графинчика Серёга снова побежал за закуской, я полез за капустой в подвал. Пока на кухне заправил маслом и лучком, народ в столовой уже стал распевать песни.

Как на грозный Терек да на высокий берег

Выгнали казаки сорок тысяч лошадей.

И покрылось поле, и покрылся берег

Сотнями порубанных, пострелянных людей…

Любо, братцы, любо,

Любо, братцы, жить!

С нашим атаманом не приходится тужить!

Любо, братцы, любо,

Любо, братцы, жить!

С нашим атаманом не приходится тужить! —

выводили Артём с Тимофеем Ильичом.

– Не так поёте, – прервал их городовой на втором куплете и сам запел:

Как на чёрный ерик на высокий берег

Выгнали нагайцы сорок тысяч лошадей.

И взмутился ерик, и покрылся берег

Сотнями порубанных, пострелянных людей…

Мне с Серёгой только и оставалось слушать, радуясь, что изначальную цель визита полицейские забыли.

– Откуда там сорок тысяч лошадей взялось? – спросил у меня Серёга и принялся рассуждать: – Пусть одна лошадь основная, вторая заводная. Ещё две для поклажи. Тогда тех нагайцев десять тысяч. Неужели столько было?

– Думаю, авторы песни малость приукрасили, – усмехнулся я. – Вспомни, как императора встречали. Под Екатеринодаром всего пять тысяч собралось. И что творилось?

Запасы продовольствия для себя и коням казаки, безусловно, брали. Но этого не хватило. Начали скупать в городе. Мне припомнилось, как резко подскочили цены. Маруська тогда жаловалась, что курица уже не десять, а тридцать копеек стоит. И это было пять тысяч всадников в мирное время. А прокормить десять тысяч нагайцев в течение нескольких дней, пока казаков выбивали где-то не то у Терека, не то у ерика, весьма сомнительно. По идее, кони должны были сожрать всё в округе, включая кору на деревьях.

Долго обсуждать сюжет песни не пришлось. Пьяненький Артём заприметил нас, стоящих в дверях.

– Племяш мой, Серёга, – сообщил он тем, кто мог позабыть. – Я ему гитару испанскую купил. Щас он нам споёт.

– Дядя Иван… – укоризненно посмотрел на него Сергей.

– Чё, зря гитару тащил? Спой нам что-нибудь казацкое.

Пришлось Серёге в лучших традициях попаданцев исполнять песни ещё не родившихся авторов. В данном случае Розенбаум подошёл идеально.

Только бурка казаку во степи станица,

Только бурка казаку во степи постель…

Исполнял эту песню Серёга аж три раза.

– Зарян, дружище, – обнимался уже во дворе с городовым Артём, – заходи, если чё. Всегда приму как брата.

Усадить городового и следом затолкать в бричку полицейских удалось с большим трудом, но всё же мы их выпроводили.

– Серёга, бери эту пьянь и тащи в будущее, – подтолкнул я Артёма в спину. – Как проспится, пусть собак добывает, где хочет.

– Раздавать взятки борзыми щенками… – философски начал вспоминать цитату Артём, но Серёга уже допинал его до входа в подвал.

Надеюсь, с полицией мы подружились и жалоба Фроськи не уйдёт дальше. Но подстраховаться всё же стоило.

Демид, когда развёз полицейских, вернулся за мной. А вечером я живописал Павлине Конкордиевне несколько подправленную версию. Честно поведал, что посуду из летней кухни своровали несколько дней назад, но я не стал поднимать