Фантастика 2025-196 - Кирилл Станиславович Бенедиктов

— … не засни в воде.

Меня подбросило в купели. Я вертелась и соображала, что произошло, цепляясь за сталагмиты. Кайнорт стоял там, где я видела его… секунду назад, в начале фразы.

Это был сон. Сон длиною в секунду! Не может быть. Провела рукой по волосам: сухие. Сухими были и манжеты эзера.

— Оставлю тебя ненадолго, — сказал он ровно. — Я ведь тоже давно не мылся водой.

Уровнем ниже купелей были бассейны поглубже. Бритц спускался, а я следила за ним из своего угла, устроив руки на краю бортика и положив на них подбородок. Что-то скребло меня. Что-то изменилось в его облике за ту ужасную секунду. Что?

На краю бассейна он обернулся стрекозой и кинулся в воду. Крылья рассекли поверхность голубого зеркала. Стрекозы слыли искусными охотниками, и предки Бритца, должно быть, ныряли так за головастиками. Четыре крыла, как драгоценные витражи, расправились и заскользили под слоем воды, словно под огромным увеличительным стеклом. Проплывая над янтарно-красным дном пещеры, Кайнорт застыл на секунду. Я вспомнила его в карамели. Стрекоза поплыла глубже и скрылась в водовороте пузырьков. У дальней стены, где фонтан взлетал до потолочных арок и ронял ливень назад в бассейн, Бритц вынырнул человеком. Одежда свернулась в позвонковый чип. Эзер не смотрел вверх. Но и не красовался, переодеваясь, хотя знал, что я не выпущу врага из поля зрения. Вывод меня опечалил. Внутри и снаружи — всё в Кайнорте балансировало между слишком и недостаточно.

«…а в самый раз».

Через несколько минут он ждал у расщелины. Спрятал руки в карманах, но шесть жутких лап раскрыли объятия мне навстречу:

— Полетели спать, Ула.

Я подошла вплотную и стояла так, разглядывая мрамор на полу. Перечисляя про себя, сколько зла причинил Бритц. Но я так долго была не я, что что как будто и не мне. И только когда ненависть достигла прежней, партизанской отметки, я с начисто отмытой совестью обхватила эзера за пояс и уложила голову ему на плечо. Шесть лап, как переплетения терновника, сомкнулись на моей спине. Кайнорт обратился, едва моя щека коснулась ткани его рубашки.

Уже в постели я вспомнила. В одной грустной сказке розовый куст убил птичку, которая рискнула петь в его шипах. Мне следовало помнить об этом и держаться тем дальше от зла, чем оно совершеннее.

* * *

По правилам реванша участникам разрешалось нанести броню и надеть только два орудия: по одному на лапу или в нашем случае — хвост. Причём одно орудие должно было остаться с прежнего боя. Единогласно выбрали сварку. После ужина мы устроили мозговой штурм, не знавший равных по контрпродуктивности. Пенелопа и Кайнорт заливали в себя кровь банку за банкой. Крус браковал идеи. Волкаш закатывал глаза, а я генерировала одну чушь за другой:

— Игла всё равно сломалась, так? Установим на хвост поршневую систему с капсюль-воспламенителями. При каждом ударе будет «бдыщ»! Но формально это не выстрелы, очки не вычтут.

— Тебе легко разбрасываться чужими хвостами, Ула, — возразил Волкаш. — При каждом «бдыщ» я буду терять кусочек, а потом вечность куцым ходить.

— Что-то ты разбежался с вечностью, — скривился Кайнорт. — Рабы у меня долго не живут.

В полночь мы пришли к обоюдному несогласию, когда у каждого было своё категоричное «нет» на любую идею. Кайнорт взлетел на стол:

— Так, неверноподданные, минуточку внимания. На правах главного я выбираю «бдыщ», который предлагает Ула. Потому что, во-первых, это круто, а во-вторых, просто в исполнении. Но я поручаю Уле доработать механизм, чтобы до конца боя не оставить скорпиона без хвоста. Хвост я ему, если что, после оторву.

— Ещё нужна новая броня, — напомнил ему Крус.

— Зачем?

— Затем, что старая ваша, которая против пушек, слишком тяжела, а ведь Хокс не оставит плазмотроны. Они запрещены правилами реванша, как и любые другие банальные пушки. Из старого она выберет циркуляры, руку дам на отсечение. А против них можно использовать лёгкий сплав с прожилками из чего-нибудь суперпрочного.

— Гексагональных алмазов! — подсказала Пенелопа.

Кайнорт спрыгнул со стола и глубоко задумался.

— Оптика из гексагональных алмазов стоит только на флагманах, а моя гломерида осталась у эквилибринта.

— Укради у Хокс. Она спасла оборудование с корабля, погибшего в Гранае.

— Ну да, — фыркнул Бритц. — Я что, ненормальный — таскать алмазы из-под носа ть-маршала?

— Ложка, вилка, нож, армалюкс, — перечислила Пенелопа. — Что лишнее?

— Что, прости?

— Что лишнее? — повторила она.

— Вилка.

Мы с Волкашем переглянулись, а богомолы почему-то нет.

— Почему вилка-то? — удивилась я.

— Потому что всё остальное я держу в правой руке, а вилку в левой.

— Что и требовалось доказать, — довольная Пенелопа развела руками. — Ты ненормальный. И даже не в состоянии прикинуться нормальным, хоть и психолог.

— Я пошутил. На самом деле армалюкс лишний, — исправился Бритц.

— Потому что…

— … потому что он огнестрельное оружие, а вилка, ложка и нож — холодное.

— Не-а.

— Ладно. Утром будут вам алмазы.

Признаться, вне карцера Кайнорт действительно приносил пользу. Утром кристаллы были у нас. Да ещё он выбил лучшее время для тренировки на арене. Зрители начали подтягиваться задолго до начала. Солдаты пришли в приподнятом настроении: назавтра их ждала дорога домой, а ночью — отвальная вечеринка за счёт Альды Хокс.

В реванше очков не начисляли. Бой заканчивался, когда шиборг оказывался за бортом или погибал. В исключительном случае владелец шиборга мог прекратить бой, нажав кнопку, но тогда признавал за собой проигрыш. Перед самым началом Кайнорт отвёл Ёрля в сторону и о чём-то с ним шептался.

— … видел, как с гломериды Хокс снимали гравинады, когда уходил с алмазами.

— Я думаю, совпадение, — сомневался Ёж. — Но если нет, это очень, очень плохо.

Крус угадал с циркулярами. Но не с их количеством. Полосатая Стерва элегантно обошла правило одного оружия на лапу: просто навесила в ряд четыре пилы. Замардино первым бросился в атаку и перехватил удар хвоста Волкаша. Циркуляры взвизгнули. Скорпион напрягся, наклоняя иглу в противовес циркулярам. Он поджёг пауку спину взрывным ударом поршня. Переделкой капсюля мне удалось отсрочить детонацию, и хвост не пострадал. Замардино ответил второй лапой: касание было слабым, но на панцире Волкаша появилась вмятина.

— Он использует усиление,