Фантастика 2025-196 - Кирилл Станиславович Бенедиктов

— Не думаю, что тебе стоит, Пенелопа.

— А Крус?

— Он идёт.

— Тогда я с Крусом.

Разумеется, Ёрль Ёж тоже засобирался. Кайнорт зачем-то взял ещё Марраду, а с нею, конечно, Лимани.

— Ула, вы с Волкашем тоже идёте, — приказал Бритц.

Я кивнула. Плутать по горам в каких-то гексах очень не хотелось, но это было лучше, чем отправиться на астероиды.

Глава 36

Шмелье-Руж и селедка в перьях

Третий час в палате. Назойливый писк батареи в ошейнике Волкаша отдавал мне в висок. Доктор Изи воздействовал на меня строгим прищуром, жонглировал скальпелями, но так и не сдвинул с места. Я хотела убедиться, что с Волкашем действительно всё в порядке. Внешне на нём не осталось ни следа побоища, но сердце и другие жизненно важные органы шчеров были едины на оба тела. Они только претерпевали изменения во время превращений. И когда умирал паук — умирал и человек.

Пока Волкаш дремал в реанимации, я выпутывала металлическую стружку у него из волос и трижды игнорировала приказы Бритца явиться в каюту. Ну как приказы… То ему понадобилось вычислить косинус. Да, лично. То открыть форточку. На закате минори изволил заказать бутылку Шмелье руж. Он что там, сходил потихонечку с ума? Форточка на звездолёте, ну конечно.

— Ула… — Волкаш проснулся, и я встрепенулась у постели. — Что произошло?

— Проиграли. Теперь Бритц хочет, чтобы мы отправились с ним в горы, искать Тритеофрен.

— А после?

— Не знаю, — я оглянулась и зашептала: — Нужно пересечь Римнепеи в его экзоскелетах, а потом сбежать. Я видела карты: от Пика Сольпуг до эквилибринта по прямой через пустыню — рукой подать!

— Забудь. Эквилибринт оставь мне, крошка. Если выберемся, передам тебя с рук на руки Баушке Мац и прикажу запереть в трейлере, пока последний эзер не уберётся с Кармина.

— Мне нужно повидаться кое с кем. Мы пойдём в эквилибринт вместе. А потом все вместе улетим на Алливею.

— Как у тебя всё просто, чик — и готово, — усмехнулся Волкаш. — Во-первых, мы не знаем, что завтра-то будет, а уж после…

— Секунду, — я улыбнулась и достала линкомм. Многострадальный передатчик временами подавал надежды. Он поймал сигнал, когда я забралась на этажерку с медикаментами, звеня склянками, и подняла руку к потолку. В таком положении набрала текст:

«а что после?»

И отправила.

— Что ты там делаешь?

— Подожди-подожди.

Но прошла минута, три, пять. Ответа не было. Волкаш наблюдал, как я с опаской нащупываю полочки, чтобы вернуться на пол.

— Ладно, — абонент, может быть, вообще умер. — А что там во-вторых?

— Во-вторых, тебе нельзя на Алливею. Ула, ведь там одни маги. Ты не понаслышке знаешь, как они относятся к смертным.

— Пусть. Я же буду не одна.

— Уж не хочешь ли ты нанять меня телохранителем?

— А я и не… не о тебе, — это была чистая правда. Но его слова меня задели. И что самое неловкое — я покраснела, и Волкаш решил, что я вру. Этим поцелуем на болотах он заклеймил меня влюблённой дурочкой. И дело было даже не в самомнении Волкаша, а в моём телячьем взгляде, который отражался во всех этажерках палаты.

— Прости, Ула. Ты только не злись. И не раскисай, слышишь?

— У меня ещё дел сегодня… выше крыши. — Я засобиралась, пока всё не усугубила. — Косинус… и форточка. Прости, тебе нужно спать.

— Нет, это ты прости. Какой ещё косинус? Ты обиделась, Ула!

— Да нет же, — я улыбнулась до ушей, безумно и холодно. — Спи, утром поговорим.

Волкаш поймал меня за руку и рванул на себя. Я нарочно опустила подбородок, чтобы избежать нового поцелуя и новой боли, и спрятала лицо в жёстких дредлоках.

— Ула, ты волшебная, — прошептал Волкаш, приглаживая мне волосы.

Хотелось отдать ему всё своё тепло и все силы. Но казалось, что сил и тепла у меня больше не осталось. И меня не осталось тоже. Так, оболочка без имени. За дверью вспомнила: «ты волшебная». Иронично: волшебная, но не волшебница.

На улице стояли кутёж и гам. Рабы паковались к вылету, солдаты праздно шатались и пьянствовали. Я забилась в щель между ящиками с провизией, чтобы проверить линкомм.

«а после ты будешь жить долго и счастливо»

Воображаемый друг. Он всё-таки не умер, надо же. Я села на лёд в темноте и заплакала: и горько, и с облегчением, будто рядом были не ящики, а чья-то жилетка. Долго и счастливо…

«и умру в один день?»

«я думал, ты уже:)»

Здорово, что сигнал ещё ловился. Вот бы там оказался шчер! Тогда при самом печальном исходе, если я останусь одна-одинёшенька, у меня здесь будет хоть кто-нибудь. Хоть кто-нибудь свой.

«когда всё это закончится?»

«потерпи. совсем скоро»

Да что он мог знать? Браслет вспыхнул: вино, чёрт возьми, я и забыла. Шмелье руж и два бокала. Пожалуй, было уже слишком поздно, и Бритц приказал кому-то другому. Но я решила идти. После разговора с Волкашем хотелось, чтобы кто-нибудь сделал мне больнее. Пусть ударит током или отправит в карцер. Пусть, потому что лучший способ выбить стыд и дурь из головы — нарваться на злодея.

Бутылку Шмелье руж мне выдал Ёрль. Он не присоединился к отвальной вечеринке Альды Хокс из солидарности с хозяином. Значит, Кайнорт тоже отсиживался в каюте и пребывал в настроении куда худшем, чем я предполагала.

«ты как? нужна помощь?»

Показалось даже… почему-то… что я слышу голос, каким он это произносит.

«спасибо, милый незнакомец, но поздно. через пять минут мне конец»

«буквально или фигурально?»

Пока я подбирала остроумный ответ, сигнал опять пропал.

Кувшинчик звякнул о бокал, когда я перешагнула порог каюты. Вопреки классическим представлениям о подонках, Бритц не восседал в кресле, забросив ноги на стол, и не застыл у окна в позе мрачного философа. Он наполовину торчал из-под штурвала. В момент, когда я звякнула, Кайнорт с проворством куницы выполз наружу с карминской статуэткой в руке. Судя по чистым локтям, глубоко под его панелью управления было чище, чем в медблоке.

— Ты как нельзя кстати.

— Я опоздала на три часа.

— На три с половиной, но я сказал не «вовремя», а «кстати». Поставь там и подойди к свету, пожалуйста.

Оставив вино ждать на столе, я встала под