Фантастика 2025-56 - Сергей Сергеевич Мусаниф

Он был один, в кои-то веки без своего заместителя, и вел себя странно. Я налил себе виски, сел перед растопленным камином и закурил сигару, потому что знал, что его раздражает, когда я курю сигары. Но это была часть сделки, и он старался играть честно.

— И чему же я обязан радостью лицезреть вас сегодня во плоти, директор Доу? — поинтересовался я. — У вас появился новый план по захвату мира, и вы желаете обсудить со мной подробности?

— Сидите, где сидите, Ричард, — сказал директор Доу. — Сегодня я не в настроении выслушивать ваши бредни.

— Тогда зачем же вы приехали?

— Чтобы проверить одну мою теорию, — сказал директор Доу и зачем-то принялся облачаться в принесенный с собой бронежилет. — Очень может статься, что я ошибаюсь, и лучше бы я ошибался, но…

— Ждете кого-то в гости?

— Одну особу, еще более неприятную, чем вы, — сказал директор Доу.

— Мне кажется, вы пытаетесь меня обидеть, — заявил я. — Кто же сумел меня обойти? И почему вы не организуете полноценную засаду?

— Я организовал полноценную засаду, Ричард, — сказал директор Доу. — Просто вы ее не видите. И раз вы ее не видите, значит, никто другой ее тоже не увидит.

— Но почему именно здесь?

— Полагаю, из-за вас, — сказал директор Доу. — Полагаю, она хочет выстрелить вам в голову.

— Но за что? — изумился я.

— Чтобы досадить нам.

— Это хороший ход, — согласился я. — Я бы и сам его сделал, чтобы досадить вам. Если бы не был таким трусом.

— Вот именно, — сказал директор Доу. — Вы — ничтожество и трус, Ричард. И талант, которым вы обладаете, никаким образом этого не отменяет. А теперь заткнитесь и пейте свой виски.

Я знал, что у ТАКС какие-то неприятности, равных которым еще не было. Сегодня меня уже заставили «вернуть» заместителя директора Смита, который в последнее время зачастил на тот свет, и еще несколько других агентов. Не знаю, что у них там происходило, но таких массовых «возвращений» не было за все время нашего «сотрудничества».

Может, ТАКС охватило безумие, и агенты массово прыгают с крыши своей штаб-квартиры? Если так, то я вряд ли смогу им помочь. Понятия не имею, как лечить суицидальные порывы…

Я сидел и думал, и пил свой виски, стараясь поддержать себя на той самой грани, о которой уже говорил, когда мигнул свет.

Я слышал, как загудел аварийный генератор. В нашей глуши такое случается.

Не слишком часто, но случается.

А потом снаружи донесся глухой удар, жужжание прекратилось и свет погас окончательно. Причем, это был не взрыв. Это было похоже, как если бы по бетонной плите шарахнули… ну вот этой здоровенной штукой, которой здания сносят.

— Похоже, что вы не ошибались, директор Доу, — сказал я.

А потом началась стрельба. Что-то снова грохнуло, и дом так тряхнуло, что я чуть виски не расплескал. Выстрелы звучали сначала снаружи дома, а потом и внутри.

Я имею в виду, стрельба приближалась к нам, и я подумал, что директор Доу все-таки не зря надел бронежилет.

Один из агентов, кажется, это был мерзкий хорек номер три, встал у стены и направил пистолет на дверной проем.

— Похоже, что вы проигрываете, — сказал я.

— Заткнитесь, Ричард, — прошипел директор Доу. Шаги были уже совсем близко. — Входите, мисс Кэррингтон.

И она вошла.

Я больше шести лет не видел женщины, живьем, я имею в виду, а в этом доме они не появлялись, наверное, вообще никогда, и это был воистину роскошный экземпляр. Даже бронежилет, хромота, спутанные волосы, налипшие на одежду листья и пропитавшая ее кровь не помешали мне это рассмотреть. В одной руке у нее был пистолет, а в другой — топор.

Мне стало любопытно, зачем она притащила с собой топор. Ну, кроме того, что она на него опиралась, используя его в качестве костыля. Но это был не местный топор, у агентов есть пара штук в сарае, они выглядели совсем иначе.

Неужели она решила подойти к моей ликвидации так креативно? Решила отрубить мне руки, чтобы я уже точно ничего не написал? Или и вовсе порубить на куски?

Она выстрелила. Когда в комнату входит окровавленная женщина с пистолетом в руке и выражением решительности на лице, такой исход практически неизбежен. Это основа драматургии, мать ее…

В общем, для меня это не стало сюрпризом, а вот для парней из ТАКС — стало.

Мерзкий хорек номер три (я не уверен, может быть, это был мерзкий хорек номер пять, я их постоянно путаю) словил пулю в башку и брызнул своими мозгами на стену, и тут я должен заметить, что содержимое его головы меня не особенно впечатлило.

Директор Доу выстрелил дважды. Обе пули попали ей в грудь, и ее отбросило к стене. Топор выпал из ее руки, и я слышал, как она пытается вдохнуть. Он выстрелил в третий раз, снова в бронежилет. То ли у него были бронебойные пули, то ли он нарочно затягивал экзекуцию, стремясь насладиться процессом.

Она подняла голову.

— Хотите сказать что-то напоследок, мисс Кэррингтон? — поинтересовался директор Доу.

— Вас не должно было тут быть.

— Но я здесь, — я не видел его лица, но по тону голоса понимал, что он расплылся в улыбке и наслаждается моментом триумфа.

— Вы лишний, — сказала она. — Вы мне мешаете.

И директор Доу исчез.

Без спецэффектов и без следа.

Он не осыпался прахом, не сгорел во вспышке света, не стал бледнеть, до полной прозрачности, постепенно растворяясь в воздухе. Просто в какой-то момент он был с нами, а в следующий момент его с нами уже не было, и даже воздух с громким хлопком не занял образовавшийся после него вакуум.

Словно его и не было никогда.

Она тяжело перевернулась набок. Встала на четвереньки. Затем, опираясь на топор, невесть откуда снова взявшийся у нее в руке, поднялась на ноги, и было видно, что каждое движение давалось ей с большим усилием.

Я допил виски, поставил пустой стакан на журнальный столик, сунул сигару в уголок рта и развел руки в стороны. Я был пьян и хотел уйти красиво. Или хотя бы достойно.

Пусть никто этого и не увидит.

Она недоуменно посмотрела на меня.

— Они придут сюда, — объяснил я.

— Я знаю.

— Возможно, они придут сюда быстрее, чем ты думаешь, — сказал я. — Они…

— Они уже близко, — сказала она. — Я их чувствую.

— Ну так и делай то, зачем пришла.

— А, ты почему-то думаешь, что я собираюсь тебя убить, — сказала она. — Но я не собираюсь.

— Тогда что ты…

Она