"Фантастика 2025-27". Компиляция. Книги 1-25 - Андрей Соболев

– Значит, внедряем новые сорта и постепенно распространяем их, – решил я тогда.

Действительно, глупо тягаться с огромной государственной машиной, которая не в состоянии обеспечить продовольствием население страны. Тридцать миллионов голодающих – это очень много!

В оставшиеся до Рождества дни я писал статью по сварке металлов. Двенадцатый номер журнала был обзорным по многим темам и в два раза толще по объёму. Подводя итоги года, я поздравил Софью Ковалевскую с избранием её членом Российской академии наук, а Менделеева – с наградой от Лондонского химического общества. Напомнил читателям, что с 23 сентября 1889 года Генеральная конференция по мерам и весам признала более удобными для использования метр, килограмм и секунду.

В этом же номере журнала известил, что теперь выходить он будет один раз в квартал. Не то чтобы у меня закончились идеи для статей. Подошли к концу запасы бумаги и «обложек». Нужно переходить на местное сырьё. А его ещё необходимо подобрать, закупить и привезти.

К двенадцатому номеру журнала прилагался небольшой вкладыш рекламы, где я приглашал учителей. Сто экземпляров – это не так много. Но люди, купившие журнал, могли рассказать о моём предложении своим знакомым. Мне-то и требовалось всего шесть – восемь толковых учителей. М-да… где взять таких? По идее, все, кто достаточно успешен, имеют работу. Остальные неудачники.

На объявление откликнулось сорок три человека. Как я и предполагал, две трети совершенно мне не подходили. Один пьяница, другой дурак по жизни, третий пенсионного возраста. Да ещё начал сразу меня воспитывать и рассказывать, как, по его мнению, правильно организовывать учебный процесс и что розги совершенно необходимый атрибут для школы.

После долгих выматывающих собеседований я оставил двенадцать человек. Не факт, что их столько будет в дальнейшем. Но в этом времени я беру людские ресурсы, как уже говорил, «с запасом». Что вскоре и оправдалось: ещё с половиной мы «не сошлись характерами».

– Вы, Николай Иванович, серьёзно собираетесь учить химии это быдло? – вопрошал меня один из предполагаемых учителей. – А вы сами знаете, что…

– Знаю, – прервал я «умника». – И мы с вами расстаёмся.

Последние шесть человек, если и не соглашались с моим мнением, что будущие начальники цехов и руководители производства должны быть не просто грамотными людьми, но и разбираться во многих других областях, то благоразумно помалкивали. Им я пообещал удвоить жалованье, когда начнутся непосредственные занятия с учениками. Кстати, которых ещё тоже нужно найти.

Неожиданно в этом мне помогла Вера Степановна. Она приехала в сопровождении группы рабочих, чтобы увести в Крымскую какое-то оборудование из того, что было припрятано на складе. Поскольку Вера Степановна у нас женщина замужняя, то по соображениям приличий остановиться она могла только в доме мужа на Гимназической улице. А работяг я разместил у себя в доходном доме.

Вера Степановна дом Артёма не особо любила. Но куда деваться? Больше всего ей не нравилось то, что тротуары на подступах к дому вечно были завалены строительным мусором. Его, конечно, убирали, но он снова накапливался.

– Баба какая-то на углу свой дом перестраивает, – возмущалась Вера Степановна. – Надстройку второго этажа делает. Якобы будет отель.

– Баба? – не поверил я.

– Говорят, вдова. Там ещё бакалейная лавка. Муж её содержал. Помер он не так давно, – уточнила для меня Серёгина тётя.

В эту бакалейную лавку у нас наведывался только Клим, и я с трудом представлял, о чём речь. Разговор по поводу хозяйки того дома я почти сразу выкинул из головы. А наша неугомонная Вера Степановна не только столкнулась с мадам Губкиной, но и поскандалила по поводу грязи, устраиваемой строителями.

Я примерно знал, чем могли закончиться «женские разборки». И очень удивился, когда застал эту самую мадам Губкину в гостях у Веры Степановны. Дамы распивали чаи и были вполне довольны друг другом. За всё время, что Вера Степановна прожила в этом веке, я не мог припомнить ни одного случая, чтобы она столь близко общалась с представительницами слабого пола как с ровней или приглашала на чай.

– Екатерина Михайловна Губкина, – представила Серёгина тётя женщину. – Николай, представляешь, эта добросердечная женщина открыла на собственные деньги ясли для детей-сирот.

При слове «дети» я сделал стойку, как охотничья собака, взявшая след. Ясли – это, конечно, хорошо. А куда она потом отправляет подросших детей? Оказалось, тоже поддерживает, пристраивает помощниками приказчиков, прислугой в домах и так далее.

На Веру Степановну я посмотрел с большой благодарностью и сразу перешёл к волнующей меня теме учеников для будущей школы.

Глава 21

Екатерина Михайловна к моей просьбе о детях на попечении отнеслась с подозрением. Свозил госпожу Губкину посмотреть школу. Ей всё понравилось. Даже была удивлена, что для обычного приюта столько всего устроено, и тёплый сортир, и собственная баня. Вообще-то у нас ещё и душевые будут, но это когда водонапорную башню построим. Основание под неё уже разметили, оборудование заказано. Конечно, всё это на паровых двигателях, потребляющих уголь. Удобно всё же иметь собственную шахту. В сарай только успевают подвозить уголь, доставляемый по железной дороге.

Артель печников опробовала печи. Где-то замазали щели, но в целом помещения уже можно было топить и продолжать отделочные работы. Мебель тоже начали расставлять. Пока это только деревянные кровати в спальнях. Ученики здесь появятся не раньше начала лета.

От всей этой кутерьмы ежедневных дел я неимоверно устал. Но до июля позволить себе отпуск не мог. Уехать куда-то и оставить без присмотра наш склад с ценностями из другого времени – об том и речи не шло. Но кто-то из друзей мог меня заменить на время. Другой вопрос, что я всё ещё числился несовершеннолетним. А опекунша намёки о женитьбе поднимала каждый раз, как я появлялся дома. Достала.

Я взял в доходный дом прислугу убирать личные комнаты и кабинет. Тут же прибежала Павлина Конкордиевна с криком, что не такую взял, много плачу, доходы от магазина не так расходую. Я рыкнул на экономку. Она слегка притихла. Но через неделю вновь завела старую песню о том, что «негоже в грехе жить и нужна жинка».

В марте вернулся Серёга. Его бумажные дела в Петербурге застопорились. Как-то повлиять на ускорение процесса рассмотрения наших дел он не мог. Бюрократическая машина этого времени слишком неповоротлива. Хотя те сроки, что были обозначены, считаются ещё быстрыми. Сергей же подавал в одном пакете и