Кайа.История про одолженную жизнь - Александр Алексеевич Иванов

— Нет… я… — начал было он.

— Посмотрим. Все, в конечном итоге, зависит от того, что за документы у тебя найдутся, — вернув безразличие в голос, сказал я.

И он начал говорить. Основная масса документации была в виртуальном виде и хранил он ее в «удаленном хранилище».

— А бумаги, с печатями и всеми прочими атрибутами? — поинтересовался я.

Бумажные документы этот тип хранил в нескольких больших ячейках банка, ключи от которых, были спрятаны в укромном месте.

Адрес банка, номера ячеек, а также место, где был спрятаны ключи — все это он выдал без утайки. Забирать это добро отправили бойцов, бывших сейчас на «подхвате» где-то в Москве.

— «Удаленное хранилище» защищено? — поинтересовался я.

— Кодом, — ответил предатель, по памяти назвав код.

Несколько минут спустя, в дом вошли двое. Памятный мне по допросу с полиграфом адвокат, Федор Никифорович, который, глядя на бывшего финансиста, картинно развел руками и сказал, покачав головой:

— Ну что же это вы натворили, батенька? Кто же так поступает? Даже собака не кусает кормящую руку, а вы… ну дела!

А второй тип, лысый, как яйцо, похожий на знаменитого футбольного арбитра из того мира, мне знаком не был.

Поздоровавшись со мной и получив ВЭМ с теми данными, что были добыты из «удаленного хранилища», они удалились в соседнюю комнату.

Повисло молчание. Лишь обнаженная супруга предателя, бывшая вся в огромных синяках, каких-то кровоподтеках, с разбитым лицом и как мне показалось, у нее недоставало нескольких зубов, тихо подвывая от боли во всем теле, подползла на карачках к мужу, продемонстрировав окружающим свой голый зад, крепко уцепившись за его руку.

Сам же бывший финансист плакал…

Я нарушил тишину, постучав указательным пальцем левой руки по деревянному подлокотнику кресла и произнес:

— И еще один момент, Аркадий Станиславович…

Тот поднял на меня красные от слез глаза. Взгляд его был полон безумия.

— Выы жее наас нее уубьеетее теепеерть? — заикаясь и с надеждой в голосе спросил он.

Я ответил, пожав плечами:

— Зависит от того, что именно мы найдем в ваших документах.

Он закрыл глаза и с силой выдохнул.

— Деньги, — сказал я, — которые вы вывели из группы компаний моего папы. Государевы деньги. Где они?

— Деньги в… — он замялся.

— Ну же, — напомнил я.

— Там не только деньги, выведенные мной из компаний Игоря, но и, — он шепотом назвал несколько фамилий, ничего мне не говорящих. Если вы заберете их деньги, меня точно убьют…

— Аркадий Станиславович, — с улыбкой, на распев, произнес Николай Семенович, — они — где-то там, далеко, а мы — прямо здесь…

И бывший финансист понял все, как надо, рассказав, где конкретно были спрятаны украденные деньги. Вернее, где стоял грузовик, контейнер которого, со слов предателя, был набит деньгами.

— Что, прямо весь контейнер забит деньгами? — удивленно спросил я, не слишком поверив его словам.

— Практически… — ответил тот.

Нихрена себя масштабы у них, — подумал я, — чемодан денег — видел. В кино. Грузовика денег не видел даже там…

Николай Семенович связался с кем-то и судя по всему, за грузовиком выехали какие-то особо доверенные люди.

— Николай Семенович, — шёпотом сказал я и тот подошел поближе, чуть склонившись, — а те люди… ну, чьи деньги «проворачивал» этот…

— Барышня, не переживайте об этом, — так же шепотом ответил тот, что прозвучало, как: «не суй свой нос — в чужой вопрос!»

— Ладно… — ответил я.

Что-то мне подсказывало, что те люди, кому принадлежало часть денежных средств из грузовика, могли меня самого запросто вывести в лес, с вопросом: «где деньги, Кайа?».

А прогулки по лесу я в последнее время любить перестал…

А потом я подумал о другом. Не знаю точно за что служат моему отцу эти люди, но, мне кажется, за деньги. Наемники это. А раз «новый папаша» сейчас находится под стражей, то и с финансами на то, чтобы оплачивать верность собравшихся здесь людей, должен быть напряг.

Вовремя нашлись эти деньги. Определенно, вовремя.

Минут через двадцать, из соседней комнаты вышли адвокат с «арбитром» и первый уверенно заявил:

— Одного лишь того, что имеется здесь, — он потряс ВЭМом, — достаточно для снятия обвинения с Игоря. Особенно, если этот даст показания…

— Я дам! — истерично взвизгнул Аркадий.

— А без его показаний папу освободить возможно?

— Ну, если… — начал было адвокат.

— Федор Никифорович, — перебил того я, — возможно или нет?

— Да, — ответил тот, — хоть это…

— Спасибо, — вновь перебил его я.

Супружеская пара вздрогнула, попятившись, глядя на меня.

Адвокат и «арбитр» покинули дом.

— Кстати говоря, Аркадий Станиславович, вы случайно не в курсе того, кто именно послал в мой дом убийц? — поинтересовался я.

— Да откуда я могу знать подобные вещи? — взвизгнул тот, — я занимаюсь только финансами!

— Жаль… — вдохнул я.

— Николай Семенович, — обратился я к тому, — где-нибудь здесь имеется пленка, которой накрывают парники, виденные мной на территории, прилегающей к этому дому?

— Да, — с некоторым удивлением, ответил тот.

— Принесите рулон, пожалуйста.

Тот помедлил мгновение, а затем, приказал одному из бойцов:

— Принеси рулон пленки из сарая, там не заперто.

Вернувшийся несколькими минутами спустя боец приволок сразу два рулона…

Видимо, на всякий случай, чтобы больше не ходить.

— Расстелите, пожалуйста, пленку по полу, дабы кровь не залила здесь все и не пропитала доски, — сказал я.

Все. Абсолютно все присутствующие уставились на меня. У супруги предателя вновь началась истерика.

— Расстелите, — сказал Николай Семенович, долгим взглядом уставившийся на меня.

Супружескую пару согнали с их места, накрывая пол пленкой.

— Спасибо, — ответил я, когда все было готово, — а теперь принесите, пожалуйста, с кухни нож. Хороший.

Все присутствующие вновь уставились на меня, а «безопасник» постановил исполнить мою волю.

Нож принесли. Хороший нож.

— Вы мне обещали!.. — взвыл Аркадий, чьи безумные глаза были уже «на выкате».

— Что именно я вам обещала? — удивленно подняв бровь, спросил я.

— Вы… вы… — он что-то хотел сказать, но не смог.

— Аркадий Станиславович, — произнес я, — Федор Никифорович, сказал, а я ему верю, что ваше присутствие на суде — важно. Важно, но не обязательно. И важно оно только в том случае, если вы будете говорить лишь правду. А ежели нет, то вы нанесете непоправимый урон. Так что, я должна быть на сто процентов уверена в том, что на Суде вы скажете правду и ничего более. Это, во-первых.

Он попытался что-то проблеять, но я не позволил, перебив:

— Ну, а во-вторых… Погибший ребенок моей матушки требует отмщения, — насколько мне было известно, в данный момент, беременность «матушки» протекала вроде бы нормально, но мне же необязательно говорить правду.

Было видно, что